Разложение, или Катабасис в пещеру Платона. Дмитрий Аморов
Читать онлайн книгу.
первенства, она уступала ласкающей грации тихой красоты, но вскоре хитроумным пронырой вновь возвращалась на передний план. Соревнование тревоги и покоя, страха и благоговения, власти и остракизма – соревнование ради чистой красоты во всех ее эмоциях и проявлениях, в любом качестве и настроении, было равным с обеих сторон и достойным существования ради самого сражения, не взирая на его результат. Не взирая на сюжет и либретто, музыка как таковая, музыка сама по себе рождала космическую гармонию, уносила туда, где не было ничего, кроме умозрительной, бестелесной красоты.
Давид наполнял музыкой всего себя, проникался ей полностью. Он провалился в мягкое кресло, держа в руке стопку с коньяком, и закрыл глаза. Музыка дарила ему крылья и уносила далеко от реальности, в миры, где не было места боли и страданиям. Миры, состоящие из фантазий, спасавших в тяжелые времена, мечтаний, исполниться которым не было суждено, и ностальгии по давно утерянным годам, где счастье еще поддерживало желание дышать. Давид был там жив. Он делился счастьем с Агатой и маленьким сыном, приходя с любимой работы, которая приносила ему удовольствие, а миру – пользу. Его родители были вместе и доживали старость в любви и безмятежности. Поцелуй, который Давид дарил сыну, выражал уверенность в его будущем. Акт подходил к концу. Давид полностью утонул в любимом кресле и не желал открывать глаза. С тех пор, как мама уехала, он не выходил из дома уже больше недели и такое положение дел его более чем устраивало. Путешествуя по мирам внутри своей головы, открываемым с помощью музыки, он удерживал себя в равновесии. Исследуя их день за днем, Давид, казалось, нашел в них свое место, но ощущение незавершенности не позволяло ему переехать туда насовсем. В этот раз его путешествие прервал зазвонивший телефон. Выждав чуть меньше минуты, он выключил музыку и поднял трубку.
– Здравствуй, Давид. Как ты?
Это была мама.
– Уже лучше.
– Это хорошо. Ты вышел на работу?
– Пока нет. – Работа была последней вещью, о которой он сейчас думал. – Меня уволили, если ты не забыла. А новое место я пока не нашел.
– Ладно. – Она убедительно изображала заботу. – Если будут проблемы с деньгами…
– Все в порядке, не переживай.
– Как скажешь, сынок. – Давид ничего не отвечал. – Может, приедешь, поживешь у меня какое-то время?
– Можно как-нибудь, только не сейчас. Слушай, можно задать тебе один вопрос?
– Да, конечно.
– Почему отец ушел от тебя?
На том конце послышалась легкая усмешка.
– Я постоянно ждала этого вопроса, когда ты был ребенком, а ты задаешь его только сейчас. – Она улыбалась, говоря это. – Я не знаю, Давид. Я страдала из-за своей погибшей семьи, была сама не своя. А он каждый день куда-то уходил из дома, и никогда ни о чем не рассказывал. Казалось, ему не было до меня дела. Мы ругались, я плакала, а он снова уходил.
Мама замолчала.
– И как это закончилось? – Давид поторопил ее, не желая терпеть затянувшуюся паузу.
– Как-то странно. Наши ссоры и его уходы продолжались несколько месяцев, а потом