Хотел бы дух любовника призвать я,

      Что до рожденья Купидона жил.

      Знавал ли он столь низкое занятье:

      Вздыхать о той, которой он не мил?

      А нынче мы – ни шагу от завета

      Божка жестокого: сему примета,

      Что сам люблю я без ответа.

      Для этого ль мальчишку обучали?

      Его заботой было – распознать

      Двух душ взаимный пламень и вначале

      Друг к дружке их умело подогнать,

      Загладить и приладить: только это!

      Не мог он и помыслить, чтобы где-то

      Любовь осталась без ответа.

      Но возгордился деспот малолетний —

      В Юпитеры, как видно, метит он:

      И страсть, и гнев, размолвки, письма, сплетни, —

      Всем ведает отныне Купидон.

      О, был бы он низвергнут, сжит со света —

      Божок, чья власть столь многими воспета, —

      Я не любил бы без ответа!

      Но богохульствовать, пока он в силе,

      Не стану, чтоб не вызвать худших бед:

      Меня лишить любви он может – или

      Ее принудит полюбить в ответ,

      Но страсть такая – хуже пустоцвета:

      Подделка, что душою не согрета!

      Уж лучше пытка без ответа.

      Он целый час уже влюблен

      И цел еще? Не верь бедняге!

      Любовью был бы он спален

      Быстрей, чем хворост при хорошей тяге.

      Ну кто в рассказ поверит мой,

      Что год я проболел чумой?

      Кто видел, в здравом находясь рассудке,

      Чтоб бочка с порохом горела сутки?

      Нет худшей доли, чем попасть

      К любви в безжалостные руки:

      Она не забирает часть

      От сердца, как берут иные муки, —

      Она сжирает целиком,

      Как щука, нас одним глотком,

      Бьет наповал и косит ряд за рядом,

      Как из мортир со сдвоенным зарядом.

      Не так же ль точно, посуди,

      Любовь со мною расквиталась?

      К тебе я сердце нес в груди,

      А после нашей встречи что с ним сталось?

      Будь у тебя оно – в ответ

      Твое смягчилось бы. Но нет!

      Любовь его по прихоти нежданной

      Швырнула об пол, как сосуд стеклянный.

      Но так как полностью в ничто

      Ничто не может обратиться,

      Осколков тысяча иль сто

      В моей груди сумели разместиться.

      В обломке зеркала – черты

      Все те же различаешь ты;

      Обломкам сердца ведомы влеченья,

      Восторг и грусть… Но не любви мученья.

      Я дважды дурнем был:

      Когда влюбился и когда скулил

      В стихах о страсти этой;

      Но кто бы ум на глупость не сменил,

      Надеждой подогретый?

      Как опресняется вода морей,

      Сквозь