Мы учимся запоминать лица людей. Эта активность мозга должна быть не аналитической, а рефлекторной. И потому передо мной мелькают на экране тысячи лиц, тысячи силуэтов людей. Мой палец на кнопке, как на спусковом крючке. Увидев одно и то же лицо дважды на экране, я должен мгновенно нажать на кнопку. Если я ошибаюсь, меня пронизывает лёгкий, но неприятный электрический шок. Нажал неправильно кнопку – и лёгкий удар. Не нажал кнопку, когда надо, – опять удар. (Стоп! Стоп! Стоп! Я просто цитирую. Упаси Господь применять что-то подобное для обучения ребёнка – прим, автора) Тренировки проводятся регулярно и скорость показа лиц всё увеличивается. Каждый раз показывают всё больше и больше изображений. Тех же людей показывают в париках, в гриме, в другой одежде, в других позах. А ошибки караются лёгким, но неприятным шоком.

      Разведчик должен быть внимательным к номерам машин. Один номер попался дважды, значит возможна слежка. Значит, на операцию идти нельзя. Мне показывают тысячи номерных знаков. Они несутся по экрану, как французский электропоезд. Их не нужно запоминать. Но их нужно узнавать. Аналитический ум тут не поможет. Нужен автоматический рефлекс. И его вырабатывают, как у собаки, по методу профессора Павлова. Ошибка – и шок. Ошибка – и шок.

      Но номера машин могут быстро менять, поэтому нужно узнавать машины не только по номерам, а просто по их виду. А в современном городе миллионы машин, а наш мозг не способен запомнить даже сотни машин, тем более, что столько их, одинаковых. И тут вновь разведчика выручает рефлекс. Наш мозг способен фиксировать миллионы деталей, но мы просто не можем пользоваться этой колоссальной информацией.