За право жить. Виктор Вассбар
Читать онлайн книгу.
объявляю тебе благодарность.
– Служу Советскому Союзу! – приложив правую руку к голове с нахлобученной на неё шапкой, бойко ответил младший лейтенант.
Полк, в который получили распределение молодые офицеры – выпускники Омского военно-пехотного училища, в составе 338 стрелковой дивизии 33-й армии Западного фронта готовился к наступлению в направлении Вязьмы. Наступление было запланировано на 17 января 1941 года.
В ночь с 15 на 16 января во втором взводе третьей роты 1 стрелкового батальона поднялась тревога, и он в панике, оставив свой участок обороны, побежал в полном составе в тыл своих войск, но был остановлен прибывшим за день до этого командиром взвода младшим лейтенантом Пермяковым.
Как бы ни хотелось командиру роты капитану Кузнецову скрыть столь прискорбный факт от командования полка, он не пошёл на это, понимал, что подведёт под трибунал не только себя, но и командование батальона.
На вопрос комбата: «Что за шум был ночью в твоей роте, капитан?» – командир роты ответил кратко: «Паника. Кому-то померещился фашистский десант».
– Вот оно что, – задумчиво проговорил комбат, затем, помяв подбородок, спросил. – Кто?
– Выясняю, – ответил капитан.
– Выясняй и постарайся как можно быстрее. Мне уже звонили из штаба полка и требуют доклад. Скрывать не буду, так и доложу, что паника в твоей роте. Как можно постараюсь сгладить твою вину, но на себя брать её не собираюсь. Быть расстрелянным за трусость не по мне, – ответил майор Семилетов и приказал связисту соединить его со штабом полка.
Представитель особого отдела недолго искал виновника поднятия паники. Настоящие паникёры, сговорившись, указали на рядового Прозорова – щуплого восемнадцатилетнего паренька, их поддержали ещё несколько человек, решивших свалить свою вину на слабого беззащитного человека. Бежали все, а судили одного. Выяснилось, что молодой солдат, не сумевший постоять за себя, собственно, его никто и не слушал, – нужен был козёл отпущения, – был комсомольцем, но… Приговор зачитали всему личному составу полка и передали его дальше по инстанции, для зачтения в других полках дивизии. Когда Прозорова поставили перед расстрельной командой, он крикнул: «Да здравствует Сталин, да здравствует Родина!» Не помогло, расстреляли, труп бросили в яму, разровняв её и не поставив на месте захоронения даже берёзовый колышек.
17 января после продолжительной артиллерийской подготовки Берзин куда-то бежал, куда-то стрелял, рядом падали солдаты, свистели пули, глухо взрывалась земля, выбрасывая в морозный воздух мёрзлые комья земли и снег, превращавшийся за долю секунды из белоснежного в грязно-серый. Но ничего этого он не видел и не ощущал.
Ему не было страшно, эмоций не было, он был как бы обезглавленным без мыслей и чувств, с одним лишь желанием – скорее бы кончилось это безумие, где, как казалось ему, нет ни верха, ни низа, где нет никого, а есть только он в какой-то бесцветной, звенящей, взрывающейся пустоте.
Бег,