Вот мы уже приехали. Водитель открыл двери, пассажиры стали понемногу вставать и направляться к выходу. Ещё несколько секунд двигатель работал на холостых оборотах, после чего шофёр заглушил его. Бабки с громкими вздохами спускались со ступенек. Мне так же пришлось поторопиться, во-первых: потому, что я должен был помочь справиться с гробом, во-вторых: баба Зина начала меня подталкивать, тяжело, но настойчиво двигаясь к выходу. Быстро сойдя с лестницы, держась за поручни, я заметил, как Григорий направляется к катафалку, я поспешил за ним. Возле машины уже стояла щупленькая старуха в сером тулупе, который на два размера больше неё и сложенными у живота руками в тёплых вязаных варежках. Это была работница кладбища. Она мгновенно обратило внимание на меня с Гришей, подняв руку и указывая на нас: «Вы, идём со мной, возьмете носилки и верёвку». Мы покорно последовали за ней. Вошли на территорию кладбища в каменное сооружение с выкрашенными слой за слоем синей краской стенами. Там за дверью, оббитой фанерой было что-то типа склада: вёдра, лопаты, банки с краской, накрытые целлофаном и плотно утрамбованной поверх целлофана крышкой, чтоб создать более герметичное хранение и замедлить процесс засыхания красок и лаков. Так же замотанные в пакет кисти, доски, мешки с цементом и известью и многое другое, плотно наставленное друг на друга. У стены возле окна стояли уже уготовленные деревянные носилки с положенной на них верёвкой. Я переступил через банки и инструмент