Из Афин в Коринф многоколонный

      Юный гость приходит, незнаком, —

      Там когда-то житель благосклонный

      Хлеб и соль водил с его отцом;

      И детей они

      В их младые дни

      Нарекли невестой с женихом.

      Но какой для доброго приема

      От него потребуют цены?

      Он – дитя языческого дома,

      А они – недавно крещены!

      Где за веру спор,

      Там, как ветром сор,

      И любовь и дружба сметены!

      Вся семья давно уж отдыхает,

      Только мать одна еще не спит,

      Благодушно гостя принимает

      И покой отвесть ему спешит;

      Лучшее вино

      Ею внесено,

      Хлебом стол и яствами покрыт.

      И, простясь, ночник ему зажженный

      Ставит мать, но ото всех тревог

      Уж усталый он и полусонный,

      Без еды, не раздеваясь, лег,

      Как сквозь двери тьму

      Движется к нему

      Странный гость бесшумно на порог.

      Входит дева медленно и скромно,

      Вся покрыта белой пеленой:

      Вкруг косы ее, густой и темной,

      Блещет венчик черно-золотой.

      Юношу узрев,

      Стала, оробев,

      С приподнятой бледною рукой.

      «Видно, в доме я уже чужая, —

      Так она со вздохом говорит, —

      Что вошла, о госте сем не зная,

      И теперь меня объемлет стыд;

      Спи ж спокойным сном

      На одре своем,

      Я уйду опять в мой темный скит!»

      «Дева, стой, – воскликнул он, – со мною

      Подожди до утренней поры!

      Вот, смотри, Церерой золотою,

      Вакхом вот посланные дары;

      А с тобой придет

      Молодой Эрот,

      Им же светлы игры и пиры!»

      «Отпусти, о юноша, я боле

      Непричастна радости земной;

      Шаг свершен родительскою волей:

      На одре болезни роковой

      Поклялася мать

      Небесам отдать

      Жизнь мою, и юность, и покой!

      И богов веселых рой родимый

      Новой веры сила изгнала,

      И теперь царит один незримый,

      Одному распятому хвала!

      Агнцы боле тут

      Жертвой не падут,

      Но людские жертвы без числа!»

      И ее он взвешивает речи:

      «Неужель теперь, в тиши ночной,

      С женихом не чаявшая встречи,

      То стоит невеста предо мной?

      О, отдайся ж мне,

      Будь моей вполне,

      Нас венчали клятвою двойной!»

      «Мне не быть твоею, отрок милый,

      Ты мечты напрасной не лелей,

      Скоро буду взята я могилой,

      Ты ж сестре назначен уж моей;

      Но в блаженном сне

      Думай обо мне,

      Обо мне, когда ты будешь с ней!»

      «Нет, да светит пламя сей