Тревожный месяц вересень. Виктор Васильевич Смирнов
Читать онлайн книгу.
вздрогнул.
– Я ничего не знаю, – промямлил он, глядя в землю. Голос у него был басовитый и глухой. В кинофильмах такими голосами говорят отважные герои-полярники или там капитаны на мостиках океанских кораблей. Левая рука, подогнутая, как подбитое крыло, все дергалась, словно искала точку опоры, и наконец успокоилась, отыскав край чурбака.
– Совершенно ничего?
– Ничего.
– Не может быть. Вы же работали на заводике, когда он «отошел» к Горелым.
– Да, – согласился он. – Это так. И что?
Я решил подбодрить его откровенностью.
– Есть слухи, что Горелый скрывается где-то неподалеку, – сказал я. – Вы должны понимать, как это опасно для людей. Мне надо знать все о Горелом, чтобы выловить его…
Тут он поднял глаза. Печально и как будто сожалея о моей юной, загубленной на нестоящее дело жизни, он оглядел меня. Ничего особенного, конечно, он не увидел. Курносый Капелюх, сто семьдесят четыре сантиметра, весь вдоль и поперек разрезан и зашит.
– Как это – выловить? – спросил Семеренков. – Кто – выловить?
– Мы – выловить, – сказал я. – И вы – выловить. Разве нас мало?
Он покачал головой. Это у него получилось как-то по-стариковски, хотя гончар вовсе не был стар. По-моему, он немного опешил, узнав о моем намерении захватить Горелого. Он смотрел на меня как на уже неживого.
– С кем у него может быть связь? – спросил я.
– Не знаю.
Он снова уставился в землю. Я был уверен, что он многое знает. Вовсе не надо было быть психологом, чтобы догадаться об этом, – Семеренков не умел лгать. Это было не по его части. Человек, который вкладывает всю душу в глечики, никогда не научится хитрить.
– Как вы думаете, почему Горелый ходит вокруг Глухаров?
Семеренков осмотрелся по сторонам:
– Не знаю. Нет, не знаю.
– Скажите, а куда…
Я все-таки удержался от того, чтобы спросить его о старшей дочери. Я почувствовал, как напрягся Семеренков. Левая рука, которая, казалось, жила у него какой-то особой, независимой жизнью, соскользнула с чурбака и убралась еще глубже под мышку. Он ждал вопроса. Застыл и ждал.
– Ладно, – сказал я. – Ладно. Я не буду вас мучить. Идите лепите глечики.
Он тут же встал.
– Если меня или еще кого-нибудь повесят, как Штебленка, на пружинистом кабеле, можете не волноваться, – сказал я вслед. – Вы здесь ни при чем! Вы все выложили, что знали, вы нам помогли как сумели.
Желание быть добрым и снисходительным перемешивалось во мне со злобой бессилия. Я и не пытался разобраться в этой мешанине.
Он сделал конвульсивное движение рукой, как будто мои последние слова толкнули его в спину. Вдруг остановился. Обернулся.
– В последний день Штебленок ходил к Кроту. Когда забивали кабанчика, – сказал он. – Вот как!
И исчез за дверью. Я пожал плечами. Это я и сам знал, что Штебленок ходил к Кроту.
Сентябрьское солнце окончательно расплавило последние островки тумана, прятавшиеся