Есть имена и есть такие даты, —

      Они нетленной сущности полны.

      Мы в буднях перед ними виноваты, —

      Не замолить по праздникам вины.

      И славословья музыкою громкой

      Не заглушить их памяти святой.

      И в наших будут жить они потомках,

      Что, может, нас оставят за чертой.

      Я знаю, никакой моей вины

      В том, что другие не пришли с войны,

      В том, что они – кто старше, кто

                моложе —

      Остались там, и не о том же речь,

      Что я их мог, но не сумел сберечь, —

      Речь не о том, но все же, все же,

                все же…

      Лежат они, глухие и немые,

      Под грузом плотной от годов земли —

      И юноши, и люди пожилые,

      Что на войну вслед за детьми пошли,

      И женщины, и девушки-девчонки,

      Подружки, сестры наши, медсестренки,

      Что шли на смерть и повстречались с ней

      В родных краях иль на чужой сторонке,

      И не затем, чтоб той судьбой своей

      Убавить доблесть воинов мужскую,

      Дочерней славой – славу сыновей, —

      Ни те, ни эти, в смертный час тоскуя,

      Верней всего, не думали о ней.

      Спасибо за утро такое,

      За чудные эти часы

      Лесного – не сна, а покоя,

      Безмолвной морозной красы,

      Когда над изгибом тропинки

      С разлатых недвижных ветвей

      Снежинки, одной порошинки,

      Стряхнуть опасается ель.

      За тихое, легкое счастье —

      Не знаю, чему иль кому —

      Спасибо, но, может, отчасти

      Сегодня – себе самому.

      Время, скорое на расправу,

      В меру дней своих скоростных,

      Власть иную, иную славу

      Упраздняет – и крест на них.

      Время даже их след изгладит

      Скоростным своим утюжком.

      И оно же не в силах сладить

      С чем, подумаешь! – со стишком.

      Уж оно его так и этак

      Норовит забвенью предать

      И о том объявить в газетах

      И по радио…

      Глядь-поглядь,

      За каким-то минучим сроком —

      И у времени с языка

      Вдруг срывается ненароком

      Из того же стишка —

      Строка.

      К обидам горьким собственной персоны

      Не призывать участье добрых душ.

      Жить, как живешь, своей страдой

                бессонной, —

      Взялся за гуж – не говори: не дюж.

      С тропы своей ни в чем не соступая,

      Не отступая – быть самим собой.

      Так со своей управиться судьбой,

      Чтоб в ней себя нашла судьба любая

      И чью-то душу отпустила боль.