Ты дура, смерть: грозишься людям

      Своей бездонной пустотой,

      А мы условились, что будем

      И за твоею жить чертой.

      И за твоею мглой безгласной,

      Мы – здесь, с живыми заодно.

      Мы только врозь тебе подвластны, —

      Иного смерти не дано.

      И, нашей связаны порукой,

      Мы вместе знаем чудеса:

      Мы слышим в вечности друг друга

      И различаем голоса.

      И как бы ни был провод тонок —

      Между своими связь жива.

      Ты это слышишь, друг-потомок?

      Ты подтвердишь мои слова?…

      Всё учить вы меня норовите,

      Преподать немудреный совет,

      Чтобы пел я, не слыша, не видя,

      Только зная: что можно, что нет.

      Но нельзя не иметь мне в расчете,

      Что потом, по прошествии лет,

      Вы же лекцию мне и прочтете:

      Где ж ты был, что ж ты видел, поэт?…

      Не знаю, как бы я любил

      Весь этот мир, бегущий мимо,

      Когда б не убыль прежних сил,

      Не счет годов необратимый.

      Не знаю, как горел бы жар

      Моей привязанности кровной,

      Когда бы я не подлежал,

      Как все, отставке безусловной.

      Тогда откуда бы взялась

      В душе, вовек неомраченной,

      Та жизни выстраданной сласть,

      Та вера, воля, страсть и власть,

      Что стоит мук и смерти черной.

      Та кровь, что пролита недаром

      В сорокалетний этот срок,

      Нет, не иссякла вешним паром

      И не ушла она в песок.

      Не затвердела год от года,

      Не запеклась еще она.

      Та кровь подвижника-народа

      Свежа, красна и солона.

      Ей не довольно стать зеленой

      В лугах травой, в садах листвой,

      Она живой, нерастворенной

      Горит, как пламень заревой.

      Стучит в сердца, владеет нами,

      Не отпуская ни на час,

      Чтоб наших жертв святая память

      В пути не покидала нас.

      Чтоб нам, внимая славословью,

      И в праздник нынешних побед

      Не забывать, что этой кровью

      Дымится наш вчерашний след.

      И знать, что к бою правомочна

      Она призвать нас вновь и вновь…

      Как говорится: «Дело прочно,

      Когда под ним струится кровь».

      Мне славы тлен – без интереса

      И