Щеколда на тяжелой входной двери не успела отвориться, как несколько десятков глоток приветствовали их дружелюбным ревом. Уши так привыкли к тишине внутреннего двора, что все внутри съеживалось, когда со всех сторон его принялись хлопать по плечам, трепать по затылку, обнимать, жать руку, и, под громкий хохот целовать в лоб, щекоча новобранца усами. Воины Дун Гарана, которых оказалось куда больше, чем изначально показалось Брану, наперебой подносили парню большие железные кружки, до краев наполненные холодной, пенистой брагой. Уютно гудел огонь в огромном камине посредине большого зала, с покрытыми слоем пыли картинами и трухлявыми чучелами диковинных зверей. Стены сплошь были увешаны видавшими виды медвежьими рогатинами, китобойными гарпунами, капканами, клетями и прочим, нагонявшим жути, снаряжением. Некогда помещение было то ли складом, то ли оружейной, о чем говорили старые потертые щиты все еще пылящиеся под потолочными балками, разбитые ящики из-под арбалетных болтов и загадочного назначения железяки. Кое-что из этого хлама пылилось тут, судя по всему, целыми веками, но большую часть, явно приволокли сюда теперешние обитатели твердыни. На широких дубовых скамьях расположилось около сотни ловчих – все как на подбор бородатые, плечистые мужики с медвежьими ручищами и низким, раскатистым смехом. То тут, то там мелькали форменные черно-желтые дублеты королевской рати, хотя кое-кто поленился снимать с себя короткие кольчуги, а некоторые и вовсе щеголяли в пресловутых маскировочных плащах с глубокими капюшонами, красноречиво демонстрируя свое мнение об армейском уставе.