Авраамиев монастырь находится на северном краю города около Ярославской дороги. В нём три достопримечательности: Богоявленский собор середины XVI века, Святые ворота с бывшей надвратной церковью, и виды на озеро, открывающиеся благодаря решительному, бескомпромиссному отсутствию стен.

      Богоявленский храм сейчас – совсем не то, что было больше чем четыре с половиной столетия назад. Чудо, что он вообще ещё стоит. Нет на него ни С.С. Подъяпольского (теперь уже почти легендарного спасителя фресок Дионисия), ни В.В. Кавельмахера (теперь уже почти неправдоподобно проницательного исследователя), ни просто толковых реставраторов (или денег у них), ни даже рабочих строительных профессий, соображающих, как и из чего делается гонтовое покрытие, понимающих, что пилёная доска, хоть как раскрашенная, воду не отталкивает, а впитывает и гниёт прямо-таки с удовольствием, споро и неостановимо.

      Первый, беглый, вскользь взгляд на собор оставляет одно впечатление – собор очень собранный, силуэт поджарый, крепкий и мускулистый, всё-вместе-и-очень-плотно, с прижатыми к телу локтями, монолит.

      Второй и последующие взгляды и рассматривания приводят зрителя в состояние ступора. То есть наступает тупое онемение. Так это же… Неужели..? Ну да, точно.

      Северный и южный выходы на высоте много больше человеческого роста не говорят, а кричат: да, да, были крыльца, а, скорее, гульбища, а под ними ползучие арки, а над ними, может быть, и арки с гирьками, и было не плоское покрытие, а позакомарное, и окошки в барабанах были не такими дурацкими прямоугольниками, как сейчас, и купола крыты не железом, а как-то повеселее, и крашено всё должно быть с головой и со вкусом, и XIX века рядом стоять не должно; и что мы тогда получим?

      Первое издание собора Василия Блаженного.

      Инкунабула, нет, рукописная книга, “Саксонское зерцало”, гниющее на чердаке под худой крышей у безмозглых хозяев дома, которые только за её показ могли бы и заново отстроиться, и жить припеваючи.

      Тот, что на Красной площади – стал символом не только Москвы, но и России, а этот, нисколько не хуже, уловлен от обрушения каким-то чудаком, изобретшим невиданную технологию реставрации и консервации: брёвна в окнах, привязанные к тросам крест-накрест внутри собора, не дают упасть тому, что стоять уже не может, стёкол нет, отопления, ясное дело, тоже, вода и мороз каждый следующий год рвут камень, кирпич, дерево, железо – снаружи и изнутри.