– Вот еще: передай этому карлику, чтобы не жалел хлыста.

      – Лучше бы его мать воспользовалась этим советом.

      Я тут как монумент терпению.

      Это же законно! Если они одеты и обуты, я обязана их обслужить.

      – В армию я не пойду!

      – Ага, потому что его папаша подложит в кровать какого-нибудь председателя лошадиную башку.

      – Сплетничать нехорошо, но по-моему у нее была связь с доктором Массеро. Вот она. Это рождественская открытка в их заведении.

      – Ага, вот его рука у нее на жопе.

      – Очень жаль это говорить, Арти, но я, похоже, пас.

      – Почему?

      – Потому что если ты не вернешь, я не смогу тебе сделать больно.

      Даже не хочу говорить, сколько оно стоит. Три тысячи долларов.

      Когда пропускают день возврата, начинают вести себя так, будто одолжение делают, если хоть что-нибудь вернут.

      – Это че, типа настоящий Пикассо?

      – Ну, папа собирает его поздние работы.

      – Тут же члены сплошные.

      – Ну так Пикассо к тому времени был уже стариком.

      Покупайте землю, Бог ее больше не делает.

      Член сердцу приказывает только в путь.

      – Да ладно, Молтисанти! Хорошая партия.

      – Высокий темный социопат.

      – Да, конечно! Шайка белых гоняет черных по гетто. Это вообще никакого внимания не привлечет.

      – От меня-то ты чего хочешь?

      – Повлияй, позвони кому надо, чтоб отряд любителей пончиков вышел на этих говнюков.

      – Ты что, хочешь закончить как мой дядя Джуниор?

      – Или еще хуже – как Поли?

      – Ладно, послушайте, я знаю что я был не прав, ок? Можете не верить, но я на самом деле упражнялся в контроле импульсов, и я контролировал свой гнев. Вот с сыном: я ему показывал старый квартал, и к нам пристали какие-то наркоманы. У одного из них был ствол, другая бросила в машину бутылку. Это, может, и не покажется важным, но я сдержался, я уехал.

      – Что ж, в будущем я попрошу вас, чтобы относились ко мне так же, как и к наркоману.

      В Вегас? Хотите, чтобы вас обвенчал двойник Элвиса?

      Я ведь вам говорил, молодые люди, что крэк – это херовая штука.

      – Знаешь, чего в тюрьме страшно не хватает? Была неделя, когда я был готов в тюрьме убить за леденцы.

      – Надо было мне сказать, я бы тебе подогнал.

      Да и до того как меня закрыли, он ко мне относился как к стремной девке на танцплощадке.

      Раньше думал, то что я делал меняло что-то к лучшему. Программы против наркотиков, движение за право голоса…но с годами это стало как говно против ветра кидать.

      Революцию… Революция продана, Рони.

      У него во всем теле рак, рак не уважает никого.

      – Как думаешь, он носит калоприемник?

      – Кто что носит?

      – Ну