На краю совершенного мира. Отто Диас
Читать онлайн книгу.
«Потерпи. Скоро окажешься в мире лучшем».
Весь месяц Ида грезила о поезде, который умчит её в другой край. Девочка думала над условием господина, и пришла к выводу, что любит она очень немногое. Сначала она лишила себя удовольствия играть с мальчишками в камешки. Густав не понял этой внезапной перемены в сестре, а она лишь сказала, что выросла. Затем она перестала общаться с соседкой, всячески избегала её или притворялась больной. Не хамила тётке – и это давалось ей с большим трудом. Не выходила вечерами во двор, не слушала байки старого рыбака, который прожил на отшибе всю жизнь. Девочке всё чаще становилось тоскливо, но она чувствовала, что условие включает в себя нечто большее и она должна не просто абстрагироваться ото всех.
Гуляя как-то вечером по ветхому мостику над Лан, Ида прижимала к груди своё единственное воспоминание о матери: куклу, довольно жуткую на вид. У неё недоставало одного глаза и части волос, похожих на старый веник. Платье было ещё более потрёпанным и грязным, чем у Иды. Девочка внимательно рассматривала единственную игрушку, подаренную ей давно умершей дорогой женщиной. Она не была уверена, что тогда кукла выглядела лучше, но всё-таки у неё была целая одна игрушка, тогда как у многих детей не было ничего.
Девочка прижала куклу к себе, посмотрев на мутную воду реки. От неё исходил неприятный запах. Ида простояла на мосту около часа, прежде чем решилась бросить куклу в Лан, а сделав это, села и тихо заплакала. Примерно в тот момент она осознала, что опустошена, и всё же условие терзало её. Девочка не знала, что именно упустила, пока однажды Густав вновь не заболел. Тогда Ида и поняла, что привязанность и любовь к брату могут всё погубить. Тогда в её голову впервые закралась мысль об убийстве.
Глава 2
Йозеф подошёл к старинному столу, выполненному мастером на заказ ещё полвека назад. Красное дерево стало практически шедевром в руках умельца: вылилось в небольшую композицию с вихреподобным узором и тонкими резными ножками. Мужчина развернул на нём широкую карту. В воздух взвился слой давно залежавшейся пыли. Перед взором собравшихся возникли очертания империи: города, отметки дорог, рек, малых поселений. Леннарт опустился на старый диван, обитый кожей (послышался скрип), и закинул ногу на ногу, образовав на выглаженных чёрных брюках небольшие складки. В комнате царил полумрак и витал запах старины, который, казалось, въелся в стены – и теперь не выветривался. Разбросанные повсюду вещи гласили о неряшливости хозяина дома. Люстру и оконные рамы опутывала паутина. Под столом валялись крошки хлеба. Даже в холодном камине в беспорядке были свалены книги и документы.
– Итак, господа, начнём. – Йозеф поправил монокль и низко склонился над картой. Непроизвольно стало видно, что у него нарушенная осанка. Цилиндр мужчина оставил где-то на входе, и теперь тёмные сальные волосы были неестественно прилизаны к макушке. Леннарт закурил трубку, портя и без того спёртый воздух комнаты. Высокий мужчина с вытянутой формой лица, бакенбардами и соколиным носом. Он смотрел на