Но я уже знал, что ожидание хороших перемен не имело для нас ни малейшего смысла. Я это хорошо понимал, так же как и то, что умираем мы в большом городе, а не на предалекой полярной станции или космической орбите, куда помощь не в состоянии прийти по техническим причинам! Мы же пожинали равнодушие пусть не тех медиков-неумех, которые приезжали или не приезжали к нам на вызов, а всей чудовищно аморальной системы, называемой по старинке здравоохранением. Теперь более логично называть ее здравохоронением! И хоронит оно наших сограждан, между прочим, многими тысячами. Хоронит не старых людей, попавших в беду, большей частью, по милости других лицемерных систем античеловечной государственной машины, всюду действующих на погибель нашего народа! Тут уместно вспомнить и разрушенное образование, и уничтоженную под корень гигантскую и многофункциональную промышленность, и сельское хозяйство, и социальное обеспечение, ставшее теперь преступным фарсом. Я уже не говорю обо всех современных банках, биржах, закрытых, открытых и недобитых воровских обществах, таможнях, судах, полициях и о прочем.

      Мне и тебе повезло сравнительно долго оставаться в стороне от этой грязи, но мы всё равно не могли ее избежать. И вот итог, как только постучалась первая беда, в которой мы были вправе ожидать участия государства, сразу ощутили абсолютную свою незащищенность и оказались на краю гибели!

      В общем-то, именно так всё в стране и задумано, так и организовано! А мы, как и все, хотели того или нет, но когда-то попались в сети этой огромнейшей преступной системы, мало, что понимая из происходившего с нами, поскольку не были готовы к столь очевидному лицемерию со стороны нынешней власти.

      Интересно, что многие люди, как будто и не причастные к античеловечным замыслам преступной всеохватывающей системы, тем не менее, служат ей, помогают ей, укрепляют ее, например, те же медики. И, конечно, ревностно выполняют все требования этой мизантропской системы, тем самым, выступая против своего народа ради собственной сиюминутной корысти, ради своего выживания или своего обогащения. Потому и их, этих пособников, я не стал бы жаловать потом, когда дело дойдет до праведного суда. Помню, так же после войны поступили с власовцами и прочими прислужниками фашистов. А почему должно быть иначе теперь? Почему в отношении тех, кто предавал и уничтожал наш народ, мы должны проявлять великодушие? Ни за что! Ведь, какими бы приятными не казались в общении или в быту некоторые пособники врага, из-за них теперь вымирают очень и очень многие люди, заведомо более достойные, чем эти оборотни!