В комнату, где они оказались, проникал слабый холодный свет из окна. Серый кирпич проглядывал в одной полуразрушенной стене. А возле другой, выложенной плитами, были привинчены к полу две кровати. Напротив окна, за прозрачной завесой появились фигуры смотрителей.

      – Сегодня уже займутся записями ваших магнитометров, – сказал один из них, войдя в комнату.

      Второй держал в руках чистую одежду.

      – Пока ваша форма на чистке, можете использовать эту… Значит, ваши результаты оказались положительными, и другие ученые остались в лагере?..

      Наступило молчание, разведчики не смотрели на вошедших. В окне синева уступала вечернему мраку и рисовались горы, такие же молчащие, что скрывают свои тайны и историю от чужого взгляда. Потом каждый взял одежду и положил на свою кровать. Наконец, один сказал:

      – Там сейчас Ламмерт и Руди.

      После этого он уселся с курткой в руках и некоторое время не сводил глаз с офицеров. Тишина… Синяя полоска света совсем истаяла, и комнату заполнила мгла. Он опустил голову и начал одеваться.

      – Эти квартиры оборудованы для зимнего сезона, – сообщил смотритель.

      В центре комнаты на грязных ледяных плитах стояли осветители. Белые погасшие лампы вытянутой формы. Неон внутри стекла, искусственное пламя, которое не греет. Разведчик ощутил пульсирующую головную боль, и его начал разрывать кашель.

      – Как вы себя чувствуете?..

      Тишина.

      – Ваш поход. Ни одна крупная экспедиция не обходится без болезней… Даже здесь, в округе, в синевато-пыльной пустоши, наши рабочие от раза к разу подхватывают инфекцию. Наверное, людям недостает солнца. Так что… – разведчик не шелохнулся, – В любом случае, вас ждет медицинское обследование.

      Офицеры переглянулись. До разговора с руководством, где разведчикам придется доказывать пригодность изученной территории, оставалось меньше часа. И тот, что принес чистую одежду, теперь вышел из помещения.

      – Вы готовы? Если прямо сейчас нужны лекарства или другая помощь…

      Звук застегнутой молнии на куртке, вспыхнувшая искра в темной комнате. Он оделся и закурил, и вместе со смотрителем вышел на улицу. Та была освещена мачтами вдоль главной дороги. За ней бесформенное поблекшее синее пятно смотрело на разведчика, вышедшего из корпуса. Горы южного округа. Он вновь ощутил холод, а потом вернулись чувства…

      Таким же поблекшим и бесформенным потоком. Злоба и горе, и ужас, разбивший их жизни. Застучали мачты под усилившимся ветром. Пустошь накрыло тяжелым громом. А в эту минуту другой, его напарник, оставался в одиночестве в заполненной мраком комнате штаба.