Дыхание участилось. На лбу проступил холодный пот.

      Над кроватью, пропуская узкие полосы утреннего света, нависал косой деревянный потолок. Чувствовались запахи древесины, соломы и свежескошенной травы. Пропел петух. За обшарпанной дверью, что была для вида прислонена к коробке, слышались голоса, детский смех, топот ног и скрип половиц. Берроу вскочил. Нет, это уж слишком! Тесная комнатка с деревянными стенами и кривым полом. Та же, что и вчера. Вчера? А разве было какое-то вчера? Кровать, тумбочка, круглый табурет на трёх ножках из цельного куска дерева. За окном – склон холма и лес. Фред ещё подумал: «зелёное» озеро.

      «Нет, нет, нет, это какой-то бред», – он выбежал из комнаты, снеся дверь. Та с «бухом» упала на деревянный пол и, наверное, разбудила каждого в этом огромном доме, кто ещё не спал.

      Коридор. Тот же, что и вчера.

      «Если было какое-то вч… – одни и те же мысли крутились волчком у Фреда в голове. – Тыквы, лютня, свечи, башня… башня!»

      Босые ноги ступили на мокрый скрипучий пол. Этот пол был так же реален, как и внутренний дворик по правую руку. Там паслись куры и гуси. Так же реален, как и ряд дверных проёмов, отгороженных драными занавесками. За одной из таких занавесок играл знакомый струнный перебор.

      «Теуш».

      Медленно продвигаясь по коридору, Фред, или, как теперь правильно, Инкрим, вспоминал вчерашний день. Сначала появился Марк. Потом Генрих и его машина. Потом дорога, обед в придорожном кафе, вечерние сосны. Потом вспышка. И новый Мир. Всё распалось на белые огоньки, чтобы слиться в виде леса с диковинными растениями. Ветки – длинные и упругие – тянулись к машине. Потом были зелёные холмы и озёра вдалеке. Изменчивая погода. Город с огромной шестистенной башней. Стена. Камень, сквозь который можно ходить.