Честное слово. Клавдия Владимировна Лукашевич
Читать онлайн книгу.
сказала она.
– Спасибо. Пустое эта операция… Ничего не слышно и не мучительно.
– Да, пустое дело здоровой, как ты… А вот моё грешное тело и посейчас ноет, – отозвалась старушка.
– Нет, тётушка, что ни говорите, а благодетельное дело этот сам «дух»-то, как его там зовут, – писклявым голосом заговорила женщина, похожая на монашку.
– Хлороформ его зовут, – сказала девочка.
– Ну, вот он, он самый и есть… Понюхаешь его… И хошь голову отрежь, не услышишь.
Больные рассмеялись.
– Это ты верно, тётушка, сказала. Коли голову отрежут – ничего не услышишь.
Кудрявая больная не спускала глаз с прачки. Та взглядывала на неё и улыбалась.
– Легко… Ничего… Операция-то… не тревожьтесь, милушка… Я себя совсем здоровой чувствую. Точно ничего и не делали со мной. Право… Так-то и вы… Всё будет хорошо.
– Я рада за вас, рада за вашу дочку. Скоро вы поправитесь, встанете, уедете домой, – тихо отвечала ей соседка, глядя на неё пытливыми и благодарными глазами.
Прачку навестили муж и свекровь. Она была очень весела, разговорчива, вспоминала свою Пара-ню. Но много говорить ей после операции не позволили, а потому родные её скоро ушли домой. Все они были так довольны, так счастливы.
Через день делали операцию чёрненькой кудрявой Галине Григорьевне Даниленко. Перед уходом в операционную комнату, она бросилась к прачке, обняла её, целовала ей руки, что-то долго шептала. И сквозь шёпот её несколько раз прорывались слова: «Честное слово… да… честное слово?!» Прачка благословила её, как мать дитя, и успокоительно серьёзно сказала: «Да, да, честное слово! Я уже обещала. Будьте спокойны!»
Операция прошла благополучно. Но нервная, исстрадавшаяся женщина была очень слаба. Хлороформ переносила мучительно. Больные с жалостью смотрели на неё и слушали её тихие, жалобные стоны.
Она всё слабела. Сиделка и сестра от неё не отходили. Через день её загородили ширмами… Все больные поняли, что это значит. Стихли разговоры, шутки, смех. Было всем тяжело и грустно. Прасковья Ивановна даже плакала. Скоро её соседку унесли… Прачка стала креститься.
С ужасом, недоумением смотрела прачка Прасковья Ивановна на опустевшую кровать. Разнородные, непонятные чувства волновали её: она связана с той, которую унесли. Она была близка ей… Теперь Прасковья Ивановна должна что-то сделать, предпринять… Она, простая женщина, должна сдержать слово, сделать честное дело, принять долг обещания. «Лучше уж притаиться, молчать… Зачем себя связывать? Никто ничего не знает и не узнает… Зачем брать обузу?» – мелькали мысли в голове Прасковьи Ивановны. А голос совести и сердца говорил другое и мучил и оспаривал: «А честное слово? А мольбы и слезы матери? А одиночество и горькое сиротство? Что же теперь делать, и как быть?» Вспоминалась ночная сцена. Маленькая слабая фигурка на коленях у кровати… Чёрные глаза, полные ужаса и слёз. И слова: «Моя девочка, моя одинокая девочка… Дайте честное слово!»
Ещё одна жизнь улетела в вечность. Галина Григорьевна унесла с собой и свою тайну,