Твоя любовь холодной бездной дышит…. Галина Турбина
Читать онлайн книгу.
самой высшей верховной властью. И очень не понравилась доминару Яльдиру возлюбленная сына из варварского далекого княжества, что на карте-то находилось с трудом. Но не послушался отца Эрмерик, даже угрозы лишить его титула, наследства и выслать из королевства вместе с невестой, или сгноить в темных казематах, не подействовали на него. Он женился по всем законам Ногутфьёра (потом они повторили брак уже по законам Криевии) и уехал вместе с женой, не ожидая, когда его изгонят с позором из королевства или закроют в сырых подвалах острожного замка.
Воспоминания растревожили душу Вилды, защемило сердце застарелой болью. Сестра встала перед её глазами, как живая, не удержалась Вилда от слез.
Ах, сестренка бедовая! Как же так случилось, что ты стала женой чужеземного принца? Конечно, хорош он был тогда, ох как хорош, даже у неё, к тому времени счастливо замужней несколько лет, ёкнуло сердечко, когда увидела впервые мужа своей сестры – Эрмерика Яльдира. Высокий, статный, косая сажень в плечах, синеглазый, с медными вьющимися локонами почти до лопаток, забранными в низкий хвост (как же ей было жаль, когда он подстригся, чтобы не слишком выделяться здесь, в Криевии), с бархатным, вкрадчивым голосом, но в котором могла и сталь при случае звенеть. И чудная, иноземная одежда, что носил он, так безумно шла ему, и опять же жаль было, когда он стал одеваться как все мужчины в княжестве. Единственное, что он не сделал в угоду Криевии – брился чисто. Говорил, что пробовал отпустить растительность на лице, но есть мешают ему борода и усы, крошки запутываются в них и чешется всё под ними. И даже если бы отрастил Эрмерик бороду и усы, всё равно смотрелся бы чужеродно, не выглядел бы местным. Во взгляде, осанке, повадках, жестах виделось, что он издалёка, и вырос не здесь.
Но и Ладомила была красавицей, под стать мужу – невысокая, гибкая, как ива, с огромными колдовскими зелёными очами, с русыми косами до колен. А как пела Ладомила! Её чарующий голос можно было слушать бесконечно. И как светилась счастьем сестрёнка рядом с мужем. Да и он не мог налюбоваться на неё, надышаться ею.
Чуть больше года прожили сестра с мужем у них в доме, и вроде бы пытался Эрмерик приноровиться к новой жизни, но видела Вилда, что трудно ему, воротило его, особенно вначале, от непривычной еды, незнакомого уклада, постоянного «тыканья» вместо уважительного «вы». Не терпел он похлопывания по плечам, дружеские тычки кулаком в грудь, объятия, полу-объятия, всячески избегал сам и не позволял другим этого делать. Он вообще не любил когда к нему прикасались. То, что для них было нормой, само собой разумеющимся, для него дикостью, неправильностью и неудобством. А то, что для него было обыденно и привычно, для них казалось баловством, блажью. Например, вилки, которые он пытался ввести в их обиход. По его рисункам местный кузнец выковал несколько штук, но не прижились вилки в их хозяйстве, ими пользовались только Эрмерик и Ладомила, и то, как подозревала Вилда, только в угоду мужу. Но хорошо, что Вилда вилки никуда не дела, и вот сегодня выложила