Пессимистический детектив. Андрей Панюков
Читать онлайн книгу.
сем.
К своим четырнадцати годам он вытянулся почти с отца – сто восемьдесят сантиметров – и выполнил норму кандидата в мастера спорта. В школе учителя его обожали за весёлый характер и неиссякаемый оптимизм: даже если он не был готов к уроку, природная общительность помогала ему избегать плохих оценок и неудов за поведение. И конечно же, невероятное обаяние.
Он всегда был в таком умонастроении, когда просто не замечаешь, что в жизни кого-то другого что-то может быть не в порядке. Его жизнь была ясной и незамутнённой, по крайней мере, по мнению большинства, – чёткое расписание, ежедневные тренировки, школа, соревнования, ну а на что-то плохое, что свойственно людям в таком хулиганском возрасте, просто не оставалось времени. Добрая половина девчонок в школе была влюблена в него, а вторая половина считала, что уж этот-то парень, увы, не для них.
И если бы кто-то сказал ему, что он скоро умрёт – Сашка бы не поверил и, вероятно, посмеялся бы над такими нелепыми словами. Смерть – это было что-то нереальное, настолько нереальное, что он сам никогда даже не задумывался об этом. Нет, конечно, он знал, что люди умирают, но это было либо где-то далеко-далеко, в абсолютно невозможной старости, либо в кино, где герой или злодей обычно получал пулю, его грудь окрашивалась кровью, красная струйка стекала с уголка рта, и он ещё успевал произнести несколько реплик перед тем, как, выражаясь книжными словами, испустить дух. Смерть была привычна. Она всегда была дома, на прямоугольном экране телевизора. Чаще всего смерть наступала от огнестрельного оружия, реже – от холодного или в результате взрыва. Иногда от удушения, от удара по голове, от яда, акул, львов или даже маленьких детей Стивена Кинга, перегрызавших горло своими молочными, но острыми зубками.
И если бы его спросили: «Сашка, отчего ты умрёшь?», он, наверное, затруднился бы с ответом. Может быть, от старости. Но смерть от старости не показывали по телевизору, поэтому она и была совершенно нереальна для молодого человека, только-только начинающего жизнь.
Однако смерть его была уже на подходе. Она неторопливо обволакивала его, когда он заразительно смеялся на переменах, потихоньку стирала с его лица румянец тренировок и ласково царапала острым коготком его плечо, когда он засыпал. Это не значит, что она давала ему напоследок ещё несколько дней насладиться жизнью, нет, просто таков был её план. Она вглядывалась в его лицо из темноты и тихонько шептала на ушко ласковые слова: гробик, похороны, могилка…
Спи и пусть тебе приснится хороший сон. Последняя твоя ночь. Больше уж не свидимся…
* * *
Гнусик сидел за столом и бездумно смотрел то чашку чая, то на свою маленькую руку с еле заметным шрамом на костяшке большого пальца. Нож сорвался, когда вырезал рогатку, и рассёк кожу до кости. Мать что-то делала на кухне позади него. Он не видел её, но слышал, и изо всех сил оттягивал мгновение, когда она напомнит ему, что уже пора. Да начала занятий в школе оставалось двадцать минут.
– Сынуля, тебе пора, – ласковый голос матери стеганул его словно кнут.
Он отхлебнул для вида и не стал убирать чашку со стола. Пусть сама убирает. Медленно сполз со стула и, не глядя на опостылевшие стены с зеленоватыми обоями, пошёл в коридор обуваться. Мать стояла и смотрела, как он зашнуровал ботинки, потом натянул куртку и шарф. Сейчас скажет про шапку.
– Надень шапочку, – пропела мама заботливым голосом, на что он с плохо скрываемой неприязнью кивнул.
Затхлый подъезд хрущёвки встретил его холодом. Он поглубже натянул шапку и стал спускаться.
Некоторые ступеньки имели большие выщерблены, словно погрызенные жестоким сказочным зверем. Лампочка на первом этаже не горела, было темно. Он осторожно коснулся рукой стены, чтобы не врезаться в неё. Она была холодной, с осыпающейся штукатуркой. Нужно было быстро достигнуть двери подъезда, чтобы не дать наступающей темноте проникнуть до самого сердца и сжать его острыми щипцами. Толчок – дверь заскрипела, наполняя его чувством гадливости. Серые утренние сумерки принесли облегчение, и он быстро выскочил наружу, физически ощущая, как злая волшебница в чёрном платье и шляпе пытается схватить его из темноты за шею. Тонкими костлявыми руками с длинными ногтями, как на иллюстрации к сказке Шарля Перро. Он поспешил завернуть за угол дома, всё ещё ощущая их неприятное прикосновение у себя на шее.
Она жила там, в подъезде, и редко когда не пользовалась случаем, чтобы прикоснуться к нему. Её лица никогда не было видно – только траурная вуаль и чёрное кружево.
Когда они встретились первый раз, он был ещё маленький и, не сориентировавшись в темноте подъезда, не смог выйти оттуда, пытаясь открыть другую створку двери, ту, что всегда заперта. Колдунья набросилась на него неожиданно. Сдавила сильными руками так, что он не мог дышать, и приблизила голову к его лицу. Он смог закричать, хотя и слышал свой голос немного в отдалении, и кричал целую вечность, пока не прибежал сосед из квартиры на первом этаже и не спас его, отогнав ведьму светом.
Мир снаружи встретил его холодным ветром. Знакомая дорога до школы успокаивала. Всё вокруг было серо – небо, асфальт, стены домов, люди, машины, деревья. Всё казалось мягким,