Сколь необычное во чувствах сочетание

      Во мне рождается, едва лишь остановлен на ребёнке взгляд.

      Во умиленье, с пожеланьем счастья

      Подкрадывается печали с сокрушеньем яд.

      Не трудно угадать развитие сюжета,

      Не тяжело предречь в судьбе те знаковые вехи,

      Где крылья опадать начнут, где съёжится то счастье,

      Что светится в глазах покуда сквозь души прорехи.

      Я раны первые читаю между строк,

      Где ангела невинность спотыкается об камни

      Тяжёлых слов, исчадия семейного скандала,

      Где звон стекла и слёзы, и в сказку рвётся явь.

      Зелёнка на коленках, ночь сквозь скарлатину,

      « Я не люблю тебя!», и пенка в молоке, лишь рот раззявь.

      «Тюфяк! Слюнтяй! Я не хочу такого сына!»

      И первая попытка вскрыться, нелепо, неумело, как первый метр вплавь.

      А кто переживёт капканы детства,

      Смертельные укусы осложнений, воспаления, хвори злые,

      На сколький лёд эмоций развито̀го эгоизма

      Шагнёт, дыханье затая, на наготу воззрившись, как впервые.

      И вот оно: «Она моя! Хочу!

      И ту неплохо бы! И эту! Всё моё! Не трожь!

      Руками не тянуться! Глазами не смотреть! Порву на части!»

      Так ползать учится проснувшаяся гадина с названием «ложь».

      Но даже если дитятко пережило и юность,

      Зажили вены, папа с подоконника поймал,

      Не принесла в подоле, в наркоту не влезла,

      А первым опытом любви была постель, а не подвал,

      То тут же расцветают шрамы самоутверждения,

      Короны самоизбранности, мороки понтов,

      И если мнение общественное не съело с потрохами личность,

      То будь готов к строительству взаимоотношения мостов.

      Коли душа проснуться к тридцати не пожелала,

      Считай, все шансы нелюдью прожить до крайнего порога.

      А коли к сорока в дому ребёнок не смеётся,

      То верный признак – с призраками будешь доживать!

      Прибавь сюда политику, налоги,

      Бессонной ночи аллергию, предательство друзей,

      Любовницу, работу, лишний вес, изжогу,

      И вот уже к закату дело. Пора седлать коней,

      И прахом лечь в компостное обличье,

      Стереть себя с делами вкупе тряпкою с доски,

      Прослушать на десерт «Как ты всех задолбало, старче!»,

      И помереть морозным утром в ледяной тоске.

      Всё это я заранее читаю

      В счастливых и сияющих глазах с бровями на излёте

      Той дитятки, что весело люлюкает

      У папы на коленках, на соседнем кресле в самолёте.