Ребята продолжали ставшую уже привычной работу. Доставление повесток особого восторга не приносило, но все относились к этому как к безусловной необходимости.

      Четвёртого июля, придя, как обычно, исполнять курьерскую повинность, Овсянкин пребывал в явно приподнятом настроении.

      – Ну что, почтальоны, не надоело бумажки носить? – сказал он заносчиво.

      – Знаешь, что, кончай издеваться, – недобро зыркнул на него Виктор.

      – А никто и не издевается. Вы вчера выступление Сталина слышали?

      – Ну?

      – Что «ну»? Появилась реальная возможность попасть на фронт!

      – Как? – глаза ребят заблестели.

      – Всё понятно. Слушали невнимательно. Или недопоняли. А фраза «народное ополчение» вам что-то говорит?

      – Да не тяни ты резину! – не выдержал Женька.

      – В общем, так, – Сергей по примеру Межибовского перешёл на заговорщицкий тон. – Ростокинский райком партии с сегодняшнего дня начал формировать народное ополчение. Так вот, я узнал, что туда берут всех от мала до велика.

      – С пелёнок, что ль? – съязвил Женёк.

      – Ну это я образно. Набирают разных возрастов, чуть ли не с 15 лет, если, конечно, припишешь себе год-другой, ну и совсем уже пожилых. В общем, это наш шанс.

      – Пожалуй, что да. А то так и будем всю войну повестки таскать, – Витька загорелся идеей.

      – Куда идти? – Женьке, как и многим, не терпелось начать действовать.

      – Не поверишь, один из пунктов набора в народное ополчение – наша родная школа. Там уже вовсю идёт запись. Так что предлагаю не медлить.