В любви и боли. Прелюдия. Книга первая. Евгения Владон
Читать онлайн книгу.
цветы, розеточки и драпировки из бархата и атласа – это до банальности шаблонно! Красиво – да, но забито до оскомины на зубах! В том и заключается мастерство настоящего художника, что он создает красоту из того, что для некоторых кажется хламом и утильсырьем. Мои учителя поэтому и ставят мне высшие баллы. Если бы это были плохие работы, я бы была как все из нашего курса, и как все автоматом получала шаблонную аттестацию.
– О, для тебя бы и низший балл имел определенное и сверхособое значение! Если повернуть его другим боком и посмотреть на него с левостороннего ракурса…
Саманта редко когда что-либо преувеличивала, чем меня и раздражала (а временами даже бесила). Особенно её любило заносить в обсуждении тех вещей, которые касались меня лично и которые могли ранить мою тонкую душу весьма впечатлительного созидателя очень даже глубоко, а иногда и физически ощутимо. А уж как она всё это выворачивала, выкручивала и в какой манере преподносила…
Я не утверждаю, что ей не нравилось то, что я делала, или как мои работы воспринимали мои преподаватели, просто она пыталась меня вернуть в рамки действительности, вставая, как ей тогда казалось, на место рядового потребителя.
– Преподы с вашего курса такие же ненормальные, как и ты! Это они тебе искривили все твое мировоззрение и естественный взгляд на окружающие нас вещи! В мире, где все имеет свою цену и своих ценителей, ты просто прогоришь, как картонная спичка за считанные секунды. Вот увидишь, на твои выставки, кроме твоих близких друзей, никто и ходить не станет. Ну, если ты конечно вовремя не исправишься.
Через пару недель наши стычки приобрели едва не пугающую форму содержания. Саманта была неисправима в своём сказочном упрямстве (или долбо*бстве), которое она именовала единственно правильными взглядами на окружающий мир, как, впрочем, и я в собственном. К тому же, она с завидной упёртостью продолжала утверждать, что никто добровольно ко мне не придет, и что виной всему – не моё материальное положение в обществе (если было бы нужно, я, конечно бы, насобирала нужную сумму для оплаты профессиональной фотомодели), а мои личные убеждения касательно большинства людей и скрытых в них добродетелей. Я ждала добровольцев, готовых принимать искусство и собственную роль в искусстве, как за высшую награду бытия. Сэм же цинично констатировала, что я могу довольствоваться лишь ржавыми ведрами и прочим мусором. Впрочем, я так и делала за её спиной. Ходила в свободное от наших с ней перепалок время практически по всей территории колледжа и пыталась завербовать под свои знамёна каждого встречного, кто так или иначе притягивал мой чисто творческий интерес и мог подойти для моего дипломного проекта.
Да, две позиции, два взгляда двух непримиримых особ, и обе до неприличия упрямы, как и не менее амбициозны в самооценке личных способностей. Мы были тогда ещё так молоды и до смешного наивны, особенно в том, что касалось размеров нашего жизненного опыта. Так что не было ничего удивительного в том, что мы очень часто