Поклажа для Инера. Агагельды Алланазаров
Читать онлайн книгу.
он был: в белой, с крупными завитками папахе, в длинном, до колен чекмене из тонко выделанной шерсти, подпоясанном шелковым кушаком, в мягких новых сапогах из бычей кожи – жених да и только! Молодец, хорошо подготовился: настоящий старший родственник, который едет в гости. Я, в своем стареньком, потрепанном халате, в стоптанных сапогах, не очень-то похож на молодого, счастливого мужа. Но что делать, другой одежды у меня нет.
Мы с Ахмед-майылом вывели своих коней денника, принялись седлать их. Некоторые бойцы делали вид, будто не замечают наших сборов – ну поехали двое на задание, что тут такого; другие с праздным видом топтались рядом, но поглядывали завистливо – повезло, мол, уезжаете, однако ни о чем не спрашивали: интересоваться кто? куда? зачем? – не полагалось.
На крыльцо стремительно вышел Арнагельды ага; за ним, съежившись под паранджой, опустив голову, – Айнабат; следом, вразвалку, русский командир Иван Поскребко. Он, сощурившись от солнца, внимательно оглядел нас, хмыкнул. Женщина подошла к лежащему верблюду, села на него. Верблюд, не прекращая размеренно и лениво жевать, колыхнулся, медленно и, словно нехотя, поднялся с колен.
Пока ехали через Тахта-Базар, возглавлял наш маленький караван старший по возрасту – Ахмед-майыл; я – замыкал. И поэтому волей неволей все время видел перед собой Айнабат. Она, настроившись на долгую дорогу, приняла самую удобную позу, когда меньше всего устаешь, – выпрямилась. И обрела гордый, независимый вид. Ткань паранджи в такт мерным шагам верблюда обтягивала, облепляла тело женщины, смутно выделяя лопатки и верхнюю часть позвоночной впадинки. Я, стыдясь чего-то, отводил глаза, чтобы вскоре снова украдкой посмотреть на молодую вдову, пытаясь увидеть, угадать под ее одеждой контуры юного, почти девчоночьего тела.
Как только углубились в пустыню и Тахта-Базар скрылся за высокими барханами, поросшими джейраньей чашей, Ахмед-майыл придержал коня. Я, обогнув верблюда, проехал вперед, занял место во главе нашей троицы. И больше, до самого привала, Айнабат почти не видел. Лишь иногда, делая озабоченное лицо – все ли, мол, в порядке сзади? – оглядывался, бросал мимолетный, словно случайный взгляд на женщину, и каждый раз мне казалось – она понимает, что обернулся я лишь для того, чтобы посмотреть на нее, и опять мне делалось отчего-то стыдно. Но и радостно одновременно: стало казаться, хотя я и знал, что придумал это, будто улавливаю сквозь черную сетку паранджи неравнодушный, почти ласковый, взгляд, будто бы видел даже сдерживаемую доброжелательную улыбку.
Медленно ползло по белому небу жаркое, совсем не осеннее солнце; медленно полз по белой земле наш караван, огибая безконечные, то пологие, то крутые, песчаные волны. Но вот тени удлинились, свет, разлитый вокруг, уже не слепил, стал спокойным, потянуло пока еще еле ощутимой вечерней прохладой. Я по привычке внимательно посматривал по сторонам, поднимаясь на стременах, прислушивался – не покажется, не послышится ли что-нибудь подозрительное? – а перед глазами неотступно стояло видение: верблюд с женщиной в цветастой парандже…
Тропа