Тиль внимательно слушала. Ее сердце учащенно билось. И она решила спросить, наконец, о катане в углу.

      – Очень древняя катана, я могу таким лезвием легко гвоздь перерубить. Ей где – то лет семьсот. И я рад, что она тебе понравилась. Вы похожи…

      – Я тоже умею неплохо обращаться с мечом, в Питере учили. Конечно, я с тобой не равняюсь, но фехтовать люблю. Это здорово освежает и голову, и душу. Особенно когда чувствуешь непереносимое одиночество. А после наступает легкость, сексуальная разрядка.

      Энрике оживился.

      – Здорово! Мне бы хотелось поглядеть на твое умение рубиться… Это красиво очень – девушка с катаной… все равно что гимнастка с лентой. Просто в Братске есть кадры, которые очень любят мечом махать где не надо. За тебя! – это был такой своеобразный тост.

      – Как ты уживаешься в современном ритме – тусовки, дискотеки… джин – тоники, и, конечно, сногсшибательная внешность? Что касается меня, то я, клянусь, не собираюсь вешаться тебе на шею. Целоваться тоже. Зачем мне морально насиловать юношу, если он не виноват в том, что его мать – природа создала симпатягой?

      Энрике глянул на гостью с безграничными благодарностью и уважением:

      – Хм… Спасибо. А если я пройду мимо и случайно задену тебя рукой или плечом, или просто позову в кафе в знак благодарности? Если сам начну глазки строить? Или подойду сзади и обниму за талию в знак дружбы у себя в кабинете, когда все разойдутся по домам? – Парень понимал, что у него снова пошло возбуждение, и так решил немного «спустить пар». Заодно проверить, сорвется Волшебница или нет. Нет, она была спокойна, очень спокойна. Потому Пресветлому эта девушка все больше и больше нравилась. Он с чудовищным трудом пытался не представлять ее обнаженной, но нет! Сейчас кельт все скинет со стола на пол, возьмет Тиль силой. «Твою мать, да что это со мной?! Я хочу тебя, всю, отиметь прямо здесь, и сейчас, потому что остальные подобные давно в земле сгнили! Ты прекрасна, как звезда в ночном небе, невинна и чиста! Дай мне себя, и вся наполнишься смыслом! Твою мать… заткнись»! – Это же не приставание, не насилие.

      – На меня это не подействует, Энрике. – Тихо произнесла Иная. – Хоть за грудь бери – не дамся. Я не реагирую на манипулирование взглядом. Только отчаяние заставит меня уступить. Никакие уговоры не заставят меня спать даже с другом, Ваша Светлость. Даже ради того, чтобы было о чем вспомнить. Даже ради золотых волос и великолепного тела. Даже если ты на самом деле ас в сексе. Я дам понять, что я не вещь. Хотя по тебе видно: в случайных связях не состоял. Необычайно мудрые голубые глаза, а глубокая, внутренняя составляющая блокирует вожделение.