Трещины. Вячеслав Вадимович Агапов
Читать онлайн книгу.
дочка, у тебя очень хорошо получается. Мне вот всегда нравится, как ты рисуешь. Просто нужно больше практики, и у тебя всё получится!
– Обещаешь?
– Конечно! Хочешь, зайдём, купим большой торт-мороженое?
Я слышал рёв огромного джипа, несущегося на огромной скорости, задолго до того, как его заметили мама с дочкой. Они были на середине пешеходного перехода, когда чёрный лексус, даже не пытаясь свернуть в сторону, смял их, отбросил словно тряпичные куклы, с глухим звуком удара и отвратительным скрежетом ломающихся костей. В последний момент мать попыталась заслонить девочку, хоть как-то смягчить страшный удар. Но этого было недостаточно.
Из Лексуса, покачиваясь, точно рыболовная шхуна в ураган, вылез пузатый мужичонка в помятом костюме с галстуком набекрень. Увидев содеянное, он охнул, и посеменил осматривать бампер машины, сопровождая этот процесс разнообразной нецензурой, достойной портового работника. Удостоверившись, что его драгоценная машина не понесла особого вреда, он довольно рыгнул и поспешил обратно за руль. Кое-как развернувшись на прилегающем газончике, он дал по газам в надежде как можно скорее покинуть место преступления.
На негнущихся ногах я подошел к телам. Женщине, пытавшейся прикрыть собой ребёнка, досталось сильнее – она лежала ничком, шея была вывернута под неестественным углом, обломки костей торчали сквозь порванную одежду. На ней не было живого места, просто какой-то бесформенный мешок мяса и костей, вышвырнутый на обочину. Крови натекло просто невероятное количество – и тем страшнее выглядела искалеченная девочка, пытающаяся подползти к матери через разделяющую их кровавую лужу.
Я видел много страшных, нет, даже ужасных вещей. Я видел зверские убийства, нечеловеческие акты жестокости, мне встречались те, кого совершенно нельзя называть человеком. Часто я сталкивался с такой жуткой смертью, про которую никому и никогда не решился бы рассказывать. Ни один человек в мире, ни один самый блистательный рассказчик не сможет рассказать о смерти столько, сколько навидался я. Но это было сверх всякой меры.
Маленькая, окровавленная девочка, обламывая ногти и стёсывая кожу, ползла к погибшей матери, бессильно плача и жалобно повторяя:
– Мамочка… мамочка! Мне холодно, мама… посмотри на меня. Посмотри на меня! Открой глаза!
У неё нет половины лица – содрана асфальтом, соломенные волосы слиплись от крови в обвисшие сосульки, ноги сломаны в нескольких местах, но боли она уже не чувствует. Она рыдает на груди матери, содрогаясь, плачет, как побитый зверёк, пока жизнь медленно покидает её искалеченное тельце. Она всё еще отказывается поверить в смерть, но та уже распростёрла над ней свои объятия. Я уже рядом.
Мне, наверное, стоило сказать – «я потерял голову» или «я не отдавал себе отчёт» или даже «кровавая пелена внезапно застлала мои глаза, от бессильной ярости перехватило дыхание, и когда самообладание вдруг вернулось – было уже слишком поздно».
Чушь.