Глава 4

      Редкое имя Арасели Элис получила в честь бабушки. Мать хотела, чтобы дочь повторила ее судьбу, – уехала из забытого богом города и удачно вышла замуж. В какой-то степени желание матери сбылось, однако оно не принесло Элис счастья; насколько она знала, ее бабушка тоже вышла замуж не по любви и была несчастлива в браке.

      Элис с детства нравилось ее имя. Оно было мелодичным, приятным на слух и легко перекатывалось по языку и небу: А-ра-се-ли. Но, пожалуй, самым приятным было то, что больше ни у кого не было такого имени. По крайней мере, за всю жизнь Элис еще ни разу не встретила девушку, которую звали Арасели.

      С появлением в ее жизни Альберта многое изменилось, в том числе и ее имя. Это он убедил ее сменить Арасели на короткое и благозвучное Элис, чтобы она затерялась в толпе австрийцев и не выделялась своими испанскими корнями. Иногда Элис казалось, что Альберт стесняется ее происхождения: он громко цокал, когда она забывалась и начинала говорить с акцентом или сильно коверкала немецкие слова, которые ее язык с трудом выговаривал даже после почти семи лет, проведенных в Вене. Немецкий был для нее слишком сложным, невыносимо правильным, громоздким; другое дело, текучий испанский – от родной мелодичной речи, в которой было столько страсти и живого чувства, Элис приходила в неописуемый восторг. Но Альберт нарочно, словно назло ей, нещадно портил все удовольствие: резко выключал чувственную испанскую музыку, когда возвращался домой с работы и заставал ее танцующей в гостиной; передарил кому-то ее сервиз с красными тюльпанами, сочтя его слишком вычурным для их невзрачной кухни; и не подумал извиниться, когда Элис со злостью и слезами на глазах сказала, что сервиз был у нее в память о бабушке. Ему даже удалось убедить Элис осветлить волосы, хотя она не была смуглой и с виду было сложно понять, откуда она родом.

      Иногда Элис спрашивала себя, что сказала бы ее мать, узнав, что она замужем за человеком, который методично, год за годом, уничтожает все, что она так любила в прежней жизни, когда носила девичью фамилию Альварес. Поначалу Элис воспринимала замужество как возможность начать с чистого листа и попрощаться с призраками прошлого, мучившими ее много лет в ночных кошмарах. В этих снах, столь реальных, что Элис еще долго не могла прийти в себя наутро, ей снился Жуан, который не мигая смотрел на нее своими черными глазами и осипшим голосом говорил ей nunca me sueltes5. Он повторял это снова и снова, протягивая к Элис почерневшие, обугленные руки, а затем заходился громким хлюпающим кашлем, от которого сотрясалось все его тело, и с жутким, нечеловеческим воплем извергал из себя окровавленное тельце нерожденного ребенка. Элис пыталась поднять его с пола, прижать к себе и вдохнуть жизнь в обездвиженное тело, но, стоило ей прикоснуться к крошечному существу, как оно таяло прямо у нее на глазах, разлетаясь хлопьями пепла.

      Элис