Сорочья усадьба. Рейчел Кинг
Читать онлайн книгу.
последний раз я видела дедушку, когда мир для него сжался до пределов спальни и смежной с ней ванной комнаты. Он больше не читал любимых книг, болели глаза, но часто засыпал при включенном телевизоре или радио. По ночам, сидя в своей комнате в другом конце дома, я слышала эти звуки. Просыпаясь и желая узнать, который час, он включал телевизор и снова засыпал, а в это время продолжали мерцать новости вперемешку с рекламой, навязывающей свои тренажеры с кухонными принадлежностями, которые ему уже никогда не понадобятся.
Иногда я читала ему отрывки из его любимых романов Диккенса и Толстого, но, подозреваю, слышал он едва ли половину читаемого; кроме того, постоянно напрягая голос, я быстро утомлялась, как, впрочем, и он уставал слушать.
Меня поразило, как быстро старость изменила его. Окруженный в своей кровати взбитыми подушками, он был теперь совсем крошечный, запястья и руки его истончились и покрылись старческими пятнами. А уши, наоборот, вдруг словно выросли, все лицо пожелтело, как оставленные на солнце хлопчатобумажные простыни. Больно было на него смотреть, и он понимал это. Я сидела, держа его руку в своей, и лицо его казалось озабоченным, но он думал не о собственном здоровье, он беспокоился обо мне.
– Ты только не волнуйся за меня, детка, – сказал он. – Я прожил долгую и счастливую жизнь, и все такое. Ты же это прекрасно знаешь, верно?
Я кивнула в ответ.
– По лицу твоему вижу, что выгляжу я хреново.
Я попыталась возразить.
– Ладно, ладно, не спорь, – улыбка разрезала лицо его надвое. – Тебе повезло, ради тебя я вставил свою челюсть. Сьюзан лишена такой привилегии, скажи, Сьюзан?
Сидящая на стуле у окна сиделка и головы не подняла от кроссворда.
– Что и говорить, Перси, – невозмутимо сказала она. – Вы – настоящее чудовище.
Он усмехнулся. Одним из последних удовольствий в жизни его была возможность дразнить эту женщину, оба они то и дело задирали друг друга, прямо как муж и жена. Сьюзан была невысокого ростика, полненькая, дети ее давно оперились и покинули родное гнездо, так что она могла позволить себе посвящать ему даже больше времени, чем требовалось. У деда была специальная кнопка, и он мог нажать ее всякий раз, когда она нужна была ему ночью, а жила она всего в двадцати минутах на машине. А порой, когда он, казалось, уже отходит, она оставалась в доме и на ночь, спала в соседней комнате на простой кровати. Ухаживая за дедом, она не знала усталости, но когда я попыталась выразить ей свою благодарность, нашу благодарность, она пожала плечами и ответила, что всего лишь исполняет свою работу, что ей хорошо платят и она всем довольна.
Мое увлечение таксидермией доставляло ему величайшую радость. Я продолжала заниматься ею, когда закончила школу, а потом – когда оказалась в Лондоне одна без единого пенни в кармане и принялась изготовлять всяких диковинных тварей и модные аксессуары, сдавая их в антикварный магазин в Гринвиче. Дедушка то и дело просил рассказать, что я делала тогда: шляпки, украшенные воробьишками, чирикающими