Я знаю, гордая, ты любишь самовластье;

      Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье;

      Свободы смелый лик и томный взор любви

      Манят наперерыв желания твои.

      Чрез всю толпу рабов у пышной колесницы

      Я взгляд лукавый твой под бархатом ресницы

      Давно прочел, давно – и разгадал с тех пор,

      Где жертву новую твой выбирает взор.

      Несчастный юноша! давно ль, веселья полный,

      Скользил его челнок, расталкивая волны?

      Смотри, как счастлив он, как волен… он – ничей;

      Лобзает ветр один руно его кудрей.

      Рука, окрепшая в труде однообразном,

      Минула берега, манящие соблазном.

      Но горе! ты поешь; на зыбкое стекло

      Из ослабевших рук упущено весло;

      Он скован, – ты поешь, ты блещешь красотою,

      Для взоров божество – сирена под водою.

      Ее не знает свет, – она еще ребенок;

      Но очерк головы у ней так чист и тонок,

      И столько томности во взгляде кротких глаз,

      Что детства мирного последний близок час.

      Дохнет тепло любви – младенческое око

      Лазурным пламенем засветится глубоко,

      И гребень, ласково-разборчив, будто сам

      Пойдет медлительней по пышным волосам,

      Персты румяные, бледнея, подлиннеют…

      Блажен, кто замечал, как постепенно зреют

      Златые гроздия, и знал, что виноград

      Сбирая, он вопьет их сладкий аромат!

      Эй, шутка-молодость! Как новый, ранний снег

      Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег,

      Луна зеркальная над древнею Москвою

      Одну выводит ночь блестящей за другою.

      Что, все ли улеглись, уснули? Не пора ль?..

      На сердце жар любви, и трепет, и печаль!..

      Бегу! Далекие, как бы в вознагражденье,

      Шлют звезды в инее свое изображенье.

      В сияньи полночи безмолвен сон Кремля.

      Под быстрою стопой промерзлая земля

      Звучит, и по крутой, хотя недавней стуже

      Доходит бой часов порывистей и туже.

      Бегу! Нигде огня, – соседи полегли,

      И каждый звук шагов, раздавшийся вдали,

      Иль тени на стене блестящей колыханье

      Мне напрягает слух, прервав мое дыханье.

      Лозы мои за окном разрослись живописно и даже

      Свет отнимают. Смотри, вот половина окна

      Верхняя темною зеленью листьев покрыта; меж ними,

      Будто