…Была уже глубокая ночь. Кошки, словно мягкие скользящие тени, перебегали через улицу и прятались под машинами. Людей на улице не было. Исмаил несколько раз постучал в дверь. Никакого ответа. Он посмотрел по сторонам, отступил назад и, разбежавшись, прыгнул на выступ стены. Уцепился руками за ее верх, подтянул ноги и опустился на землю уже внутри, скользнув между опорами виноградных лоз. Постарался приземлиться на пальцы ног, чтобы не шуметь. Некоторое время сидел на корточках. Огни в доме были погашены. Мать закрывала от него дверь во двор, чтобы он приходил раньше, но он никак не мог. После того, как Али-Индус опускал жалюзи кофейни, у них как раз и начиналась поздняя жизнь.

      Проводил время он все больше с Ильясом, который несколько месяцев назад вернулся из армии и по вечерам брал «Пейкан» своего отца и подрабатывал извозом. Они с Исмаилом сдружились в кофейне Али-Индуса. Поздними вечерами Ильяс сажал Исмаила сбоку от себя и выезжал на промысел. Говорил: «По ночам самые те, что надо, пассажиры: поддатые, обкуренные, головорезы, воры!» В одиночку ездить он не хотел. Исмаил говорил: «Ночи мне нравятся, хорошо время проводим!» Ильяс был высокий и слегка тощеватый, с круглой головой и курчавыми волосами, с добрым выражением карих глаз. Он отличался от других тем, что читал много книг и много ходил в кино. Фильмы ему нравились все: и иранские, и иностранные, а что касается книг, то он читал только романы: полицейские, любовные, исторические… Любил также журналы и тому подобное. И этими своими привычками он заразил Исмаила: тот тоже пристрастился к чтению и кино. Ильяс говорил: «Я либо писателем стану, либо режиссером. Вот увидишь!»

      Их друзьями также были Сабах и Мохтар. Первый из них был полностью поглощен музыкой, так что даже по столу отстукивал ритм и тихо напевал мелодии, а второй увлекался культуризмом и каждый день ходил в клуб. Сложен он был хорошо. Сабах звал его красотулей. Он сцеплял руки замком на затылке, выпячивал грудь и ступал четко и размеренно.