На прощанье я скажу. Джонатан Троппер
Читать онлайн книгу.
но теперь они уехали, и вы опустошены и на что не годитесь. В любом случае тут полезно выпить и попялиться на девиц, а поскольку дело происходит в Америке, все это вполне доступно. Джек как всегда вырядился в пух и прах, нацепил черный пиджак и классическую сорочку. На Оливере невозможные треники и бейсбольная кепка. Сильверу – он в джинсах и темной рубашке-поло – хотелось бы быть где-то посередине, но рядом с Джеком он сразу отъезжает на задний план.
Джек с Оливером садятся на краешек фонтана выкурить по сигаре. Дело это куда сложнее, чем кажется. Сначала Оливер достает из кармана рубашки две сигары в жестяных трубочках и с хрустом надламывает печати. Затем Джек вытаскивает маленькую гильотину и под пристальным надзором Оливера изучает сигары, чтобы правильно их обрезать. Все это время Оливер трещит про то, где он раздобыл конкретно эти сигары, и про их превосходство над кое-какими другими марками сигар, и в конце концов про их место в сигарном мире вообще. Это неизменно наводит Джека на одну из его историй "Лучшие-Сигары-Которые-Мне-Довелось-Выкурить-В-Жизни", дополненную именами, датами и местами, которые никому ни о чем не говорят, Оливер тем временем разжигает сигару голубым огоньком своей бутановой зажигалки с монограммой, а Сильвер рвет на себе волосы, сходя с ума от скуки.
Сигары сейчас в большой моде по обе стороны брачной границы. Женатые мужчины курят их, чтобы хоть отчасти почувствовать себя менее ущемленными в своей супружеской жизни, разведенные курят, чтобы оттянуть неминуемо настигающие в грустные воскресные вечера отчаяние и уныние. Ни та, ни другая группа никак не угомонятся на эту тему. Из-за полнейшего винегрета разного рода латентных фрейдистских комплексов мужчины среднего возраста готовы сделать фелляцию пучку скрученных листьев и при этом отчего-то ощущают себя в большей степени мужчинами, что, безусловно, можно счесть грандиозным триумфом маркетинга. Казалось бы, неважно – отсылающую к фаллическим символам или нет, – потребность вставлять себе нечто такое в рот не стоит слишком уж выпячивать, но нет.
Создаются великие романы и рушатся империи, покуда эти двое заканчивают-таки со своей сигарной эпопеей. Так что они все еще торчат у фонтана, когда бывшая жена Грустного Тодда припарковывает свой серебристый минивэн. Блеклая, скорее тень от женщины, тонкие губы, на лице – усталость человека, давно смирившегося с тем, что ему выпало быть самой компетентной личностью на планете Земля. Она внимательно осматривает близнецов, параллельно отчитывая Тодда.
– Ты погляди, на кого они похожи! Как ты мог выпустить их на улицу в таком виде? Что у них на лице – сахарная пудра? Ты что, кормил их пончиками? Тебе не приходило в голову хотя бы разок за эти три дня их помыть? Господи боже, Тодд, в собачьем приюте и то за ними бы лучше присмотрели!
Грустный Тодд молчит. Он стоит перед ней с опущенной головой, принимая ее нападки, как дерево – бурю. Кончив кричать, она встряхивает головой, потом наклоняется к нему и поправляет замявшийся воротничок