симметричная линза

      выносит из себя два связанных в узел центра

      (см. чертеж)

      становится конем ипподрома

      пепельницей в гостинице

      головой растрепанной в ветре

      и это одна манера письма

      пишет озерами самим конем и самой

      головой с гуляющими волосами

      кто оба центра внес обратно в линзу

      и с ними вещь

      как будто бы она в себя втянула

      глубоким нестерпимым зреньем

      как сердце бездны – белого кита —

      исток сосредоточенного океана

      и понесла обратно волны

      разбитое дыханье пронесут

      как лодку на плечах – в затылок

      шумит прибой.

      И рев его рассерженный слабеет

      и волн вздымается все тише грудь

       как у героя после марафона

      мы возвращались ночь входила в двери

      и домочадцы тихо напевали

      историю с другими именами

      уже не нашими и пела песню дочь

      и лаяла простуженно собака

      где братские сады теснее чем могилы

      культяпой бабочкой владею и зовусь

      вот теплоход стоит вот пахнет кофе

      что за упрямая распорка в нас живет!

      Сильней, чем в яхте или в соколе спадающем

      на цель из выгнутых и протяженных облаков

      как колесо и из-под ног поток

      что за дуга власть женщины рыдающей

      прямит как взрыв, а после – тишину

      я рассказал бы если б смог

      какой в нас лад живой пернатый

      летящий и продолговатый

      как им звучит свирель из сотни голосов

      ее собрали серебром наполнили

      но про смертельный выдох не напомнили

      она и так со мной в груди живет

      и плачется и бабочкой зовет

                и я томлюсь между костей и мышц

      в лесу дыханья стоя красно-белом

      и старость как кремень владеет телом

      и длительная искра в кровь летит

      а эхо в лодке гулкого Эсхила

      двустворчатой скребется черепахой

      и нет таблицы чтобы нас вместила.

      Все восемь сфер зажглись над лесом. Что твоя длина

      звезде? и вес твой – небу? Что ты сам – лучу?

      Какая соль скрипит и злится на зубах?

      Не есть ли тело – свет в обратном беге,

      а вечность – бабочки культяпой глубина?

      безрукий уходит в безрукую ночь

      немой стоит в тишине, дева одета в невинность

      как яблоко в шар или как в плоскости куб

      ангелы не неряшливы —

                      не продолжены руками или крыльями

      но вся жизнь их – внутрь, как виноградина устремлена

      к косточке