Ни пламя лет, ни холод вечных зим

      Священных снов Поэзии не тронет,

      И этот мир в лучах зари потонет,

      Мой дух останется неуязвим…

      Как облака в роскошном дивном сне,

      Он растворится в блеске предзакатном…

      И вечно мне грустить о невозвратном

      Над бесконечным их полётом в вышине…

      Догорает костёр.

      Тишина на погосте.

      Холод возле сестёр,

      Только саван набросьте…

      Только низкая месть

      К сердцу жителям горным,

      Ты ж, услышавший песнь,

      Будь ей всюду покорным.

      Ведь поэту дано

      То, что вам и не снилось,

      Ну а мне всё равно

      Впасть у мира в немилость,

      Где законы поправ,

      Все равны пред Всевышним.

      Ты ж, лишённый всех прав,

      Будь всегда в мире лишним…

      Задумавшись, вполоборота,

      Как в некий сон погружена,

      Сошла на миг с холста она —

      Была прекрасная работа!

      Печаль, сквозящая в очах,

      В лице ещё беспечно-юном,

      Что оживала в свете лунном

      И гасла в солнечных лучах.

      И тихий взор, в себя глядящий,

      И линии небесных рук,

      Что извлекли бы даже звук

      Из струн души, от века спящей.

      А вечной юности черты

      С такой тоской к себе манили,

      Что взору недоступны были

      Из-за лазурной чистоты…

      Став у окна, с волшебной кистью,

      Художник, взгляд не отводя,

      Внимая шороху дождя

      В окне бегущего по листьям,

      И вдруг поняв, что он – поэт,

      И кисть отбросив на мгновенье

      Над миром пошлости и тленья

      Торжествовал… – Сомненья нет!

      А там, средь книг, благоуханьем

      Его дышало полотно,

      И наполняло всё оно

      Своим бестрепетным сияньем…

      С жаждой прекрасного взора

      Утром я выйду на луг,

      Там, где проходишь ты, Флора,

      Всё расцветает вокруг!

      Песней твоей, как свирелью,

      Всё для любви зажжено —

      Разум охвачен весельем,

      Сердце печали полно…

      Жажду я тайны чудесной,

      День