– Ну, и как я вам? Очень смешно?

      – Не очень.

      Елена стояла перед машиной в желтоватом свете фар.

      Шел все тот же снег – в городе без ветра, редкий и крупный; мохнатые шестигранники падали медленно, поворачивались и сверкали.

      – Вы прелесть, Елена. Недаром вас когда-то называли Прекрасной.

      Громов не лукавил. Убогая разноцветная витрина окраинного магазинчика казалась дверью в новую жизнь.

      Таковой не могло существовать, но сейчас в нее поверилось.

      – Какая я прелесть, сама знаю… Не про себя спрашиваю, про шапку. Единственная, которая оказалась подходящей в этой тысяче мелочей.

      – Извините, я задремал, – признался он. – А шапка… Выйдите из света, пожалуйста, тут все мерцает.

      Елена отступила в сторону.

      На ней красовалась белая шапочка грубой вязки с двумя кисточками по углам.

      – Ужас, правда? Рожа круглая, как у Чиполлино, и еще эти хвосты, какой-то сиамский Буратино в двух колпаках. Но остальные были еще хуже.

      – Насчет рожи вы не правы, не бывали в Пермском крае, уж там рожи так рожи. А у вас, Елена, лицо благородной и харизматической актрисы…

      – Спасибо, – перебила она. – Врете, конечно, но все равно приятно.

      – А если серьезно, в этой шапке вы помолодели… То есть нет, еще раз извините, вы и так молодая. Хорошенькая, как белочка с ушками.

      – Да уж, конечно, белочка ушастая. Точнее, зубастая… Укушу без лишних слов.

      – В последнем не сомневаюсь. Садитесь в машину.

      – Уже села, – ответила Елена и скользнула к нему.

      Сняв шапку, она растрясла волосы.

      – А если серьезно – очень страшно? Все умрут, когда я в этой белочке выйду на заправку?

      – Не умрут, – Громов покачал головой. – Это у вас москвичей мода ходить под снегом без шапки, нормальные люди голову берегут.

      – Послушать вас, так москвичи и не люди? – она фыркнула.

      – Примерно так, исходя из опытов жизни. Вы исключение.

      – Вы так не любите москвичей?

      – А кто их любит и за что их любить? Всю страну подгребли, только ради себя и живут. Вот поверьте: будь на моем месте москвич, он бы не остановился, объехал вас по встречке и погнал дальше, слушая бред Кобаладзе по «Эху Москвы».

      – Нет там никакого Кобаладзе, – с улыбкой возразила Елена. – Есть Чхеидзе.

      – Какая разница? Все московские болтуны одинаковы, никого не знаю, их трепотню никогда не слушал.

      Она покачала головой.

      – Но вы, Елена, повторяю – исключение, подтверждающее правило.

      – А откуда вы знаете, какая я на самом деле? Может быть, я в сто раз хуже распоследней москвички, это вам только кажется, что я такая пушистая в белой шапке.

      – Не кажется. Не буду вдаваться в подробности, но если бы вы были обычная москвичка, я бы с вами не стал возиться. Выставил бы аварийный знак, сообщил ментам и поехал дальше, не