– Такие дела… – повторил Громов, постучав пальцами по рулю. – Завтра после обеда.

      Елена молчала, убитая новостью.

      Она сникла, выглядела еще более отчаявшейся, чем в разбитом «Ситроене».

      – Повторяю еще раз, подрамник погнут, кузов повело, нужно вытягивать на стенде. Это делается медленно, чтобы не лопнул металл. Кроме того, по ходовой нужны запчасти, которых у них не нашлось. Будут брать у официалов, в дилерском центре «Ситроен», а те закрыты до завтра.

      Громов оправдывался так, будто был виноват и в повреждении машины и в длительности ремонта.

      – А что… – Еленин голос звучал тускло, от синичьей звонкости не осталось следа. – От того, что я наехала на какое-то колесо, машина могла разбиться так, что ее надо… вытягивать? Разве удар был такой сильный? У меня даже подушка, в самом деле, не сработала.

      – Могла и еще как. Это в пятидесятые годы были такие жесткие кузова, что от наезда на поребрик вылетали стекла. Сейчас конструкция упруго-пластичная, поглощает энергию удара. Сминается кузов, постепенно, до салона не доходит, иначе вы повредили бы грудь об руль. А подушка срабатывает только в крайнем случае, при лобовом столкновении. Только в кино пнул бампер – она выстрелила.

      Она молчала, одну за другой переключая дорожки компакт-диска.

      – Да, кстати, – продолжая оправдываться, добавил он. – Ваш «Ситроен» попутно посмотрел электрик, я ему сказал, что цепь умерла. Они нашли блуждающее замыкание на массу, толком не объяснили, но я понял, что нужно поменять один пучок проводов.

      – Не может быть, – возразила Елена. – В Москве в десяти местах ничего не могли найти, а тут в Нижнем Новгороде, в сервисе, где нет даже кофейного автомата, за пять минут какой-то слесарь обнаружил? Не верю. Уши трут, чтобы содрать побольше денег.

      – Вряд ли. Провода они тоже возьмут у официалов, заработают копейку, наработают на рубль. А ваша Москва – это уже не Москва, а Рязань и Люберцы с лимитной пропиской, да еще пол-Украины впридачу и треть Армении…

      –…И