Опять среди российских волостей,

      На фоне летних пажитей и весей,

      Здесь нету неарестных новостей,

      Немилитаризованных профессий,

      Конфессий, нерасстрельных должностей,

      А также незаслуженных репрессий.

      Репрессий только тот не заслужил,

      Кто не входил во властные палаты,

      С заморскими гостями не дружил,

      Не связывался с теми, что богаты,

      Не вкалывал – и, в сущности, не жил.

      Все остальные будут виноваты.

      Посадки не достоин только тот,

      Кто в письмах обсуждал одну погоду,

      Венцом мечтаний числил бутерброд,

      Смотрел ТВ и не работал сроду.

      Глубинным называемый народ

      Из них и формируется, по ходу.

      Таких немного, но такие есть.

      Такие никогда не возражают,

      Соседям и родне лелеют месть,

      Не верят в честь, насилье уважают…

      У них одна на свете радость есть —

      Когда вокруг кого-нибудь сажают.

      У них один от века разговор,

      Одна неисчезающая косность:

      Фургал – убивец, Улюкаев – вор,

      Сафронов вообще пошел в Роскосмос…

      На смену всех пейзажей встал забор,

      На месте всех объемов будет плоскость.

      И правильно! Наш общий господин

      Не уготовил нам других идиллий:

      Надежней всех союзников – кретин,

      Мы не Европа, здесь не Пикадилли,

      Триумф у дураков всегда один:

      Что тех – берут, а их не посадили.

      Кто говорил «Страну нельзя зажать»?

      Нельзя недооценивать любимых!

      Под одеялом сладостно дрожать.

      Дрова довольны, кто бы ни рубил их.

      Но жаль, что если некого сажать —

      Без долгих слов посадят и глубинных.

      И что же: в эти несколько минут,

      Когда их жизнь привычно отнимают,

      Они, быть может, что-нибудь поймут?

      Нет, не поймут. Они не понимают.

      Ведь нас непобедимыми зовут

      И шапки перед нашими ломают.

      И главное, чему прощенья нет, —

      Что все уроки снова будут втуне,

      И вынырнет какой-нибудь медвед,

      Считавшийся потешным накануне, —

      И будут «Журавли», и «Двадцать лет»,

      И оттепель, и розовые слюни.

      Девчонка, молодое существо,

      Поверит в это преданно и жестко

      Всей силою незнанья своего —

      Вещунья, одиночка, вертихвостка.

      Мне жалко только этого подростка,

      А больше мне не жалко никого.

      Как много сознанья своей правоты

      У праведных граждан России!

      По этому признаку – веришь ли ты? —

      Они поголовно святые.

      Один