Что посмеешь, то и пожнёшь. Анатолий Санжаровский
Читать онлайн книгу.
Пендюрин и уже глуше, решительней добавляет: – Скоммуниздить шефов я тебе не позволю. Свой воз тащи сам. До Октябрьской считанные дни. Заселяй комплекс. Без митинга рапорт на стол!
– Ни заселения, ни рапорта не будет, пока не автоматизирую раздачу кормов, – упёрся на своём Митрофан.
– А я, – Пендюрин набавил в голос жёсткости, – настоятельно рекомендую: отрапортуй в срок, а там и подчищай на свой вкус.
– А разве вы против рапорта, после которого не придётся подчищать? К сроку я полностью управлюсь, порекомендуй вы с неменьшей настоятельностью Суховерхову отпустить ко мне всего на день двух человек из шефов.
Пендюрин с сарказмом хохотнул.
– Ну-у… Дошёл своей головкой? Снять со свёклы хоть одну живую душу – я на себя такую отвагу не возьму. Он им и поп, он им и батька. Толкуй с ним сам, меня в эту кашу не путай.
Пендюрин беспомощно раскинул руки. Мол, не в моей силе, и Митрофан, зачем-то поведя плечом, молча вышел.
Всё б кончилось иначе, считал Митрофан, не окажись у Пендюрина новенького первого.
Новенький вёл себя как новенький. Смущался, безмолвствовал и никак не выражал своего отношения к разговору.
Митрофан даже не расслышал толком его голоса, когда тот при знакомстве называл свою фамилию. Фамилии его Митрофан не расслышал вовсе.
«Под занавес побаловался принципиальностью при новеньком» – без обиды подумал Митрофан о Пендюрине и, будто догоняя впустую ушедшее время, заторопился вниз по долгим ступенькам.
На них мы и столкнулись.
– Ну а теперь что? – спросил я, выслушав его одиссею.
– А что… Сегодня к вечеру отправит у меня последнюю машину корней на завод шаповаловское звено. Завтра с утра кину всё это звено Суховерхову, а взамен всё ж вырву этих двух молодцов, – щёлкнул пальцем по карточке. – Эх, братушенька… Всё в нашей жизни сирк!.. Большо-ой сирк!
Митрофан засобирался снова ехать к Суховерхову.
Откладывать дальше было некуда. Я напрямую спросил про главное, ради чего и приходил сюда.
– А как тут мама?
– А что мама? – удивился Митрофан. – Мать у нас молодца! Героический товарищ! Бегает! Бегает, как «Жигуленок» повышенной проходимости, якорь тебя!
– Ты когда её видел в последний раз?
– Да вот Людаш приболела как-то… Мне в область, Лизе на работу… Мы и кликни мать на посидушки. Было это… Да с месяц, пожалуй, корова уже отжевала. Ну, ладно, до вечера. К огням туда поближе нагряну к вам со своими невестами. Честь по чести уборонуем по стограмидзе. Никуда ты не денешься.
Слушал я его и думал, знает ли он про то, что с мамой?
Глава пятая
Руку, ногу переломишь, сживется; а душу переломишь, не сживется.
1
Глеб стоял в сенцах у мартена,[167] у газовой плиты, бросал в кастрюлю нарезанную палочками картошку. Я тоже был при важном деле, держал горячую крышку.
У дальнего угла дома зачавкали нарастающие звуки шагов.
Редкие тяжёлые шаги стали перемешиваться с лёгкими, быстрыми,
Стоять у мартена – готовить пищу.