Студёное море. Анатолий Хитров
Читать онлайн книгу.
начал Иван Данилович. – Боярина Морозова сегодня у нас не будет. Я только что от него. Велел передать тебе поклон, не до бани ему нынче!
Переходя почти на шепот, старик продолжал:
– Ты, Артамонушка, даже и не представляешь, что сейчас творится там, при царском дворе!
Иван Данилович скрестил руки на груди и как-то по-детски покрутил головой. Потом, не спеша, стал нюхать табак. По его лицу было видно, что от табака он получает истинное удовольствие. Зажмурив глаза, старик несколько раз чихнул и, вытирая платком слезы, уже более спокойно продолжал:
– Вчера вечером дьяк Савелий донес боярину Морозову о «зловонной» проповеди отца Феофана, которую молодые монахи тайно слушали в моленной Успенского собора. В ней Феофан утверждал, будто государя Ивана Грозного духовник постриг в монахи после его смерти, нарушив этим обряд русской православной церкви. И ещё Феофан говорил, будто царя погубили его ближние люди. Стрельцы из Разбойного приказа с ног сбились в поисках Феофана, чтобы наказать злодея за его крамольные речи – отрубить язык.
Артамон Савельевич от неожиданности схватил себя за бороду и, медленно расправляя ее, удивленно спросил:
– Как же это понимать, дядюшка? Неужели это был заговор против Грозного? Тут что-то не как!
– Так или не так, а Феофан показывал монахам писцовую книгу московского двора, найденную им в стене Филаретовой пристройки Кремлевской звонницы. В ней намеком сказано, что царь Иван Васильевич принял насильственную смерть от рук своих приближенных, тайно связанных с Борисом Годуновым.
Последние слова Иван Данилович произнес почти шепотом. С минуту собеседники молчали, оба не веря в то, что было только что произнесено вслух. Молчание нарушил Артамон Савельевич.
– Да, дядюшка, это для меня действительно новость! Только не пойму, зачем Борису надо было брать на себя тяжкий грех? Ведь Иван Васильевич и так был слаб здоровьем, и одной ногой был уже в могиле!
Артамон Савельевич в упор посмотрел на дядю, но тот решил схитрить и начал издалека.
– Помню, отец сказывал, будто Борис Годунов и его окружение весьма опасались женитьбы царя на Мэри Гестингс, племяннице английской королевы Елизаветы. Как знать, случись такое, русский престол мог бы перейти к Англии. Остался бы тогда слабоумный его сын Фёдор без шапки Мономаха.
– Ну, это ты, дядя, круто хватил! – усмехаясь и поглаживая бороду, сказал Артамон Савельевич. – Россией должны править русские цари!
Он встал, бросил в печь несколько поленьев и снова сел в кресло. В гостиной наступила тишина. Только в печке весело потрескивали дрова, высоко выбрасывая золотисто-красные языки пламени, да в углу зала равномерно тикали часы, недавно привезенные Артамоном Савельевичем из Швейцарии. В узкие окна проглядывало солнце, оставляя на полу и стенах светлые полосы. Часы будто бы нехотя пробили четверть двенадцатого.
Артамон Савельевич встал. Ему не терпелось узнать подробности о заговоре против грозного царя,