Она забыла занавесить окно одеялом, и солнце яркими лучами ворвалось в комнату, опять разбудив ее на рассвете.

      Застонав, Ронни повернулась лицом к стене, накрыла голову подушкой. И сразу вспомнила вчерашний вечер на пляже.

      Ронни тут же села, поняв, что больше ей не уснуть.

      Маркус определенно ее пугал.

      Наверное, следовало бы ответить что-то, когда он демонстративно отказался от ее якобы приглашения. Что-нибудь вроде: «О чем это ты, черт возьми?» Или: «Ты спятил, если воображаешь, будто я способна остаться наедине с тобой!»

      Но она ничего не сказала, и, похоже, поступила по-дурацки, когда молча ушла. Ничего хуже она не могла сделать.

      Ей действительно необходимо поговорить с Блейз.

      Ронни со вздохом встала и босиком пошла в ванную. Наскоро вымылась, натянула купальник, оделась, сунула в сумку лосьон и полотенца.

      Отец уже играл на пианино.

      Опять.

      Дома он никогда не играл так много.

      Прислушавшись, она узнала одну из тех мелодий, которую когда-то играла в «Карнеги-холле». Та самая, диск с которой ставила ма в машине.

      Можно подумать, мало ей всего, так еще и это!

      Нужно найти Блейз и объяснить, что произошло. Только непонятно, как это сделать, не выставив Маркуса лжецом. Блейз, естественно, поверит ему, и кто знает, что этот тип наговорил после ухода Ронни!

      Но об этом она будет беспокоиться, когда настанет время. Может, лежание на солнце размягчит мозги Блейз и все пройдет как по маслу.

      Ронни вышла из спальни как раз в ту минуту, когда музыка смолкла, только для того чтобы вновь начаться второй пьесой, которую она играла в «Карнеги-холле».

      Девушка остановилась, поправляя на плече сумку. Конечно, следовало ожидать, что он это сделает: услышал шум воды и понял, что она проснулась. Пытается найти с ней общий язык.

      «Только не сегодня, папочка! Прости, но у меня есть дела. И никакого настроения начинать с тобой разговор!»

      Она уже хотела метнуться к двери, когда из кухни появился Джона.

      – Разве я не говорил, чтобы ты взял себе на завтрак что-нибудь полезное? – спросил его отец.

      – Я взял. Это поп-тарт[2].

      – Я имел в виду что-то вроде овсяных хлопьев.

      – Но в печенье много сахара, – серьезно напомнил Джона, – а мне нужно побольше энергии.

      Ронни быстро прошла через гостиную, надеясь добраться до двери прежде, чем Джона попробует с ней заговорить.

      – Привет, Ронни! – улыбнулся брат.

      – Привет, Джона. До свидания, Джона.

      Она потянулась к дверной ручке.

      – Солнышко! – окликнул отец. – Можем мы поговорить о прошлой ночи?

      Как ни странно, он перестал играть.

      – У меня нет времени разговаривать, – проворчала