Что ты всё время лежишь,

      а я пытаюсь тебя поднять,

      неужели ты не видишь,

      что на улице солнце,

      улыбается человечество,

      тебе надо ему чем-то ответить,

      давай, поднимайся,

      какой мрачный вид,

      и я вынужден тебя веселить,

      «Ты всю жизнь

      будешь заниматься только этим,

      без меня ты зеро, ноль», —

      ответило мне, переваливаясь на другой бок,

      настроение.

      Красный рот гнева —

      как жерло вулкана –

      оттуда выплёскивается лава

      вонючих ругательств,

      которые заслоняют небо,

      дома исчадье ада,

      хочется крикнуть:

      – Заткни пасть!

      Но в силу волшебного воспитания

      я продолжаю играть роль – всё в порядке,

      время от времени заглядывая в жерло,

      как будто я стоматолог-психиатр в одном халате —

      редкое сочетание,

      диагностирую:

      у тебя отличные зубы,

      но душа не в порядке,

      рот для того, чтобы целоваться,

      если бы ты не кричала,

      я бы так и сделал,

      тупая,

      чаще всего люди злятся

      оттого, что другие добрые.

      – Я вас люблю.

      – И что мне с этим делать?

      – Не знаю,

      носите вместо белья.

      – Я даже не могу представить,

      какого это цвета.

      – Оно бесцветное.

      – Так и подумала:

      такое же, как и признание.

      Это продолжается изо дня в день,

      из года в год,

      поцелуи разводных мостов,

      облаков поцелуи,

      «Поцелуй» Климта,

      руки снова берут лицо,

      лицемерие,

      ладонями и губами,

      я заказываю пинту очередную,

      больше некого,

      буду целовать холодное стекло,

      высасывая жёлтую жидкость —

      пиво,

      то что проходит сквозь меня, как река,

      как бурный поток,

      алкоголя минимум —

      меньше, чем в поцелуе,

      кто-то целует своё,

      кто-то – любимую.

      – Деньги?

      Я о них почти не думаю,

      они обо мне – постоянно,

      я им должен

      довольно много

      и расплачиваюсь

      личным временем и здоровьем,

      чувствую, до смерти не рассчитаюсь,

      творчество стоит копейки,

      а я больше ничего не умею,

      я не умею врать,

      чтобы их стало больше,

      некоторые считают

      (они не перестают их считать),

      что деньги – едва ли не главное,

      возможно,

      возможности