Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта. Лариса Черкашина
Читать онлайн книгу.
соблюдалось в Лицее, когда уже о причудах Павла редко вспоминали. Обедали воспитанники ровно в час дня! Обед состоял из трёх блюд, в праздники полагалось четыре. «Кушанье было хорошо, – замечал Иван Пущин, – но это не мешало нам иногда бросать пирожки Золотарёву в бакенбарды». За обедом лицеистам «давали по полустакану портера», однако, затем портер, традиционное английское пиво, благоразумно заменили русским квасом.
При Николае I, августейшем сыне тирана-императора, времена разительно изменились. Знаменитая кавалерист-девица Надежда Дурова не забыла, как летом 1836 года Пушкин пригласил её отобедать у него на даче и какой меж ними состоялся диалог:
«– Из уважения к вашим провинциальным обычаям, – сказал он, усмехаясь, – мы будем обедать в пять часов.
– В пять часов? В котором же часу обедаете вы, когда нет надобности уважать провинциальных привычек?
– В седьмом, осьмом, иногда в десятом.
– Ужасное искажение времени. Никогда б я не мог примениться к нему.
– Так кажется. Постепенно можно привыкнуть ко всему».
Видимо, привыкать к «искажению времени» пришлось и самому поэту, ведь в юные годы его ждали ранние обеды, оставившие чудные поэтические воспоминания:
Но вот уж полдень. В светлой зале
Весельем круглый стол накрыт;
Хлеб-соль на чистом покрывале,
Дымятся щи, вино в бокале,
И щука в скатерти лежит.
Один из сельских обедов, что дан был по случаю приезда Пушкина владельцем тверского сельца Павлом Ивановичем Вульфом, запечатлелся в памяти его воспитанницы: «Тут мы с Александром Сергеевичем сошлись поближе. На другой день сели за обед. Подали картофельный клюквенный кисель. Я и вскрикнула на весь стол: “Ах, боже мой! Клюквенный кисель!”
– Павел Иванович! позвольте мне её поцеловать, – проговорил Пушкин, вскочив со стула».
Такие вот гастрономические перепады: от парижских трюфелей до деревенских щей и клюквенного киселя! Никогда не узнать нам о столь разнообразных вкусах поэта, если бы не записки его современников. Да и сам поэт не раз упоминал о любимых блюдах в письмах к жене. И сбережённых – всех до единого – его Наташей.
Мой идеал теперь – хозяйка,
Мои желания – покой,
Да щей горшок, да сам большой.
Надо полагать, Наталия Николаевна разделяла кулинарные пристрастия мужа. Затейливы суждения француза Брильи Саварена, что остались на страницах его некогда весьма популярной книги «Физиология вкуса»: «Гастрономия может только в таком случае оказать существенное влияние на супружеское счастье, если она разделяется обеими сторонами. Два супруга-гастронома имеют повод сходиться, по крайней мере, один раз в день… они беседуют… о модных блюдах, новых изобретениях; а известно, семейные беседы имеют особую прелесть».
Верно, подобные беседы велись и за обеденным столом супружеской четы Пушкиных. Да и саму книгу французского гастронома, переизданную в России в 1834-м, читал или, по крайней мере, держал в руках