Светлейший князь Потёмкин-Таврический. Александр Брикнер
Читать онлайн книгу.
дипломата Герриса, Потёмкин домогался английского ордена Подвязки, и Геррис ходатайствовал об этом перед королем Георгом III. Последний же не только не удостоил Потёмкина этой чести, но даже сделал выговор Геррису за такую просьбу[103].
Не без основания как тогда, так и после иностранные дипломаты передавали друг другу разные анекдотические черты неограниченного честолюбия Потёмкина; рассказывали, например, что в 1775 году он мечтал о польской короне[104]. Как бы то ни было, честолюбие фаворита находило обильную пищу в раболепстве, с которым относились к нему люди разных сословий, не исключая самых знатных вельмож.
Тот же самый университет московский, который исключил Потёмкина из числа своих студентов, восхвалял его в латинских виршах, сочиненных неким Гумилевским. Стихотворение это имеет заглавие «Ulustrissimo Сотiti Grigorio Аlexаndridi de Potemkin hoc grаti аnimi sui documentum off ert Асаdemiа Mosquensis»[105]. Безбородко, поздравляя Потёмкина с возвышением, просил его ходатайства для получения разных наград[106]. Завадовский, который немного позже сделался некоторым образом соперником Потёмкина, для себя или для графа Семена Романовича Воронцова просил Потёмкина о покровительстве[107]. Князь С. Голицын, узнав о возвышении Потёмкина, писал ему между прочим: «Этот пост, можно сказать, вам давно уже принадлежал»[108]. Разные духовные лица, например московский архиепископ Платон, митрополит петербургский Гавриил, архиепископ псковский, обращались к Потёмкину с письмами, в которых поздравляли его с разными наградами[109]. Протоиерей Алексеев поднес ему сочиненный им «Церковный Словарь»[110]. Писатели, как Сумароков и Херасков, восхваляли его как мецената[111]. Гренадеры лейб-гвардии Семеновского полка, участвовавшие в государственном перевороте 1762 года, обратились к Потёмкину с просьбою наградить их за услугу, оказанную императрице при этом случае[112]. Даже граф Алексей Орлов писал к Потёмкину из Пизы в это время в самых лестных выражениях[113].
Что касается личных отношений Потёмкина к вельможам, то мы видели выше, что он сначала угождал Панину, но старался действовать против Григория Орлова. Впрочем, рассказы современников-наблюдателей об интригах Потёмкина основаны лишь на сплетнях и не заслуживают особенного внимания[114]. Так, например, в то время когда в среде иностранцев говорили о вражде между графом Кириллом Григорьевичем Разумовским и Потёмкиным, в более достоверных источниках встречаются противоположные данные[115].
О ненависти Сиверса к Потёмкину в это время мы узнаем из письма Сиверса к императрице, в котором он порицал равнодушие его к благу империи и указывал на его неспособность заниматься делами. Екатерина отвечала Сиверсу: «Ревность продиктовала ваше письмо, которое я сожгла»[116]. В весьма резких выражениях граф Семен Романович Воронцов говорит в своей автобиографической записке о невнимании и недоброжелательстве
См. письмо графа С. Р. Воронцова к А. Р. Воронцову 12 июля 1801 г.: «Le roi non seulement n’у а pаs consenti, mаis en а été très choqué et а ordonné qu’on fоt uне bопне sаvonnаde à Hаrris» («Аpx. Кн. Воронцова», Х. 110).
См. донес. Фёлькерзама, где указано на разговор Панина с Деболи. Herrmаnn, Ergânzungsbаnd, стр. 107.
Печатный экземпляр этих стихов хранится в Публ. библ. в Петербурге.
«Сб. Ист. Общ.», XXVI. 279.
Письмо Завадовского в «Арх. Кн. Воронцова», XII. 2–3. Г. Бартенев полагает, что оно писано Завадовским для С. Р. Воронцова.
Лебедев, «Графы Панины», стр. 111.
«Р. Арх.», 1878. III. 20.
«Р. Арх.», 1863, 603.
«Р. Арх.», 1879. III. 26.
«Р. Арх.», 1880. II. 148–150.
«Р. Арх.», 1876. II. 5.
«Мinerva», 1797. II. 452.
«Russische Gunstlinge», 217; совсем иные данные встречаются в сочинении Васильчикова «Семейство Разумовских», I. 357 и 358.
Blum, II. 128.