Сокол Ясный. Елизавета Дворецкая
Читать онлайн книгу.
вороного коня-тучу… И при мысли об этом Младину вдруг наполнило ликование, будто она дождалась того, к чему стремилась все это время. Крепче держась за березу, словно порывы ветра могли унести ее, она вглядывалась в небо и ждала.
И порывы ветра, будто отвечая ее нетерпению, стремительно усилились; шум оглушал, гибкие стволы берез гнулись чуть ли не до земли, хлестали ветвями траву и друг друга, будто дрались; хорошо, что береза, под которой притаилась Младина, была довольно толстой и прикрывала ее. Платок свалился с головы на шею, ветер трепал и рвал косу Младины, как ветви вокруг, но ей не было страшно посреди этого сражения стихий, наоборот, все существо ее наполняли задор и ликование. Что-то огромное, мощное, горячее приближалось исполинскими шагами, от этих шагов колебались облака, прогибаясь под тяжелой поступью…
– Где же ты! – вдруг вырвалось у Младины, и она закричала, глядя вверх сквозь дико пляшущие ветви. Это кричало то, что давно зрело в ней, и у слабой человеческой оболочки больше не было сил удержать это нечто внутри. – Я жду тебя! Я давно жду тебя, я хочу тебя видеть, появись же наконец! Приди, Перун! Приди!
Она сама оглохла от своего отчаянного вопля, так ладно вливавшегося в шум ветра и ветвей, будто все они тысячей голосов подхватывают и усиливают ее призыв. И вот призываемый откликнулся: в гуще темных туч сверкнула золотая молния, будто скользнул между ними Огненный Змей, и небеса потряс громовой удар. И одновременно с эти Младина увидела лицо: сияющее, как солнце, одетое живым пламенем волос и бороды, оно заполонило чуть ли не полнеба и смотрело на нее сверху, улыбаясь…
Только миг продолжалось видение, и можно было бы подумать, что оно померещилось ей, ослепленной блеском первой молнии, но Младина не могла думать ни о чем: она кричала, вопила, будто дикая нечисть, сама себя не слыша и не ощущая, что делает. Это был он, тот, которого она ждала, и все ее существо стремилось к нему. Обезумевший взор ее не отрывался от туч, и ей совсем не мешали бьющие по глазам растрепавшиеся волосы; вся она была сосредоточена на желании снова увидеть молнию. По жилам текло пламя, бил горячий озноб, охватило томление, смешанное с блаженством.
Грохнуло еще раз, опять небесное пламя опалило и согрело ее, и впервые она ощутила облегчение, будто с души и тела упал тяжкий груз. Чьей души? Чьего тела? Кем она была сейчас? Она не знала, да и не задавалась этими вопросами. Хлынул дождь, холодные капли застучали по кронам берез, быстро просочились сквозь не густую еще весеннюю листву, полились на лицо и руки Младины, остужая горячую кожу. Дикое возбуждение схлынуло; прижавшись к березе, она застыла с закрытыми глазами, стараясь перевести дух. Внутри ее словно передвигались горы; там бродили какие-то огромные силы, стараясь уместиться и устроиться, приспособиться к своему новому обиталищу и приспособить его к себе. Сама себе она казалась то маленькой, слабой, хрупкой, будто крылатое семечко