Мы родом из СССР. Книга 1. Время нашей молодости. Иван Осадчий
Читать онлайн книгу.
сновидениях, а слёзы – днём, но часто – вечером по «итогам» дня.
Случались и такие дни, когда я был «шёлковым» и, казалось, «серебро» не оправдается, плакать не придётся. Однажды, уже лёжа в постели, рискнул сказать, что не всегда сны сбываются: «Вот мне сегодня снилось „серебро“, а я не плакал; все эти предсказания – глупость». Мама тут же бросалась проверить: всё ли цело, всё ли на месте, что в тетрадке по «каллиграфии» – «не тройка ли?» И, если «провины» не находилось, то наказание всё равно следовало за «непочтение» к старшим, которые «глупость» не будут говорить.
Естественно, и сегодня, не находя оправдания такому «воспитанию», я отлично понимаю, что применяли его родители, и отец, и мама, не со зла, не из-за «жестокого нрава», а сознательно, во имя моего «правильного», «нравственного» поведения, желая мне добра в будущей жизни. Во многом, это было оправдано. Хотя, конечно, не всегда. Ибо такие «меры» воспитания порождали страх за малейший проступок или оплошность, и, соответственно, заставляли искать возможность «скрыть грех», расти замкнутым, а порой становиться на «неправедный путь» – любой ценой не сознаться в «содеянном» поступке, не признать «вины», наивно рассчитывая, что в таком случае наказания (побои) будут менее тяжёлыми и жестокими. Получалось же чаще наоборот: били до тех пор, пока не сознавался в содеянном, да ещё и за то, что долго врал, отрицал «вину».
Школу, учителей любил самозабвенно святой любовью. Учителя были для меня высочайшим, непререкаемым авторитетом. Особенно моя первая учительница – Екатерина Григорьевна Бакаева. И, мне кажется, они отвечали тем же. Во всяком случае, зная о родительской строгости, старались понять мои «трудности» с каллиграфией и не дать лишнего повода для наказания. За все семь довоенных школьных годов, я не помню ни единого случая, чтобы учителя пожаловались родителям на меня, дали основание для очередной «выволочки», говоря словами чеховского Ваньки Жукова. Напротив, знаю другое. Учителя не только постоянно ставили меня «в пример», отмечали прилежную учёбу, отличное поведение, особую старательность в общественных, октябрятско-пионерских делах, но и пытались удержать родителей от крутых мер воспитания. Естественно, никто никогда мне об этом не говорил, но я догадывался: после родительских собраний или индивидуальных бесед учителей с мамой и отцом на какое-то время наступали «бессеребрянные» сны и «бесслёзные» дни…
Последний запомнившийся мне родительский «урок» воспитания был весной 1938 года. Это особый случай, и я расскажу о нём подробнее.
Поводом явился традиционный религиозный «пост». Иными словами, «конфликт» с мамой возник на «религиозной» почве. Сколько знаю, мама никогда не была фанатично религиозной, «набожной». Просто в душе у неё сохранялась вера в божественную силу, и она, уважая старших, хотела в семье сохранить традиции верующих, почитание к церковным «атрибутам» и религиозным праздникам. В углах нашей хаты в расшитых «рушниках» (полотенцах) висели иконы, мама изредка отвешивала им поклоны, скупо, почти украдкой крестилась.
Отец