Мы родом из СССР. Книга 1. Время нашей молодости. Иван Осадчий
Читать онлайн книгу.
хотя я учился только в четвёртом классе, являлся его председателем. На этом заседании был дан «бой» тем пионерам, которые в дни зимних церковных праздников участвовали в «старомодных» обрядах и тем самым позорили звание пионера, бросали «тень» на всю пионерскую дружину и, в целом, на школу. Тогда это было не просто «крамольным», а политически вредным. И потому совет дружины предупредил всех пионеров о строгой ответственности за повторение подобных поступков, вплоть до исключения из пионеров.
И вот наступило утро первого дня «злополучного» поста. Мой соученик-одноклассник и тёзка – Ваня Железняк постучал в дверь и, войдя в хату, протянул маме тарелочку с яблоками со словами: «Здравствуйте! Поздравляю Вас с постом». Это была в моём восприятии неприглядная провокация. Мама тепло поблагодарила его, угостила конфетами и тут же обратилась ко мне: «Одевайся. Возьми этот узелок с угощением, пойди к Железнякам и поздравь их тоже с постом».
Я сразу же решительно ответил: «Нет! Я не пойду!» И тут началось. Маруся (сестра) была в школе, в первой смене. Отец работал в Донбассе и только один-два раза в месяц приезжал домой. Это «осложнило» моё положение и способствовало разыгравшейся «драме». Никогда, ни до этого дня, ни после не видел маму такой жестокой (хотя перепадало мне от неё очень часто). В ход пошли не только руки и ноги в сапогах, но и палка, и доска, и всё, что попало в руки. Пытался вырваться и убежать, но это не удавалось. Мама настаивала на своём, я стоял на своём: «Нет и нет! Я – пионер, председатель совета пионерской дружины. Не могу и не пойду!!!» Но эти доводы не возымели никакого действия.
Мама разогрелась до крайности. Решив добиться своего, она, со словами: «Сукин сын, падлюка!», бросилась к топору. Я воспользовался этим мгновеньем и выскочил на улицу. Брошенный вслед топор не задел меня. Но и без того я был в состоянии крайнего изнеможения: кровили голова, лицо, спина, руки, ноги; сорочка разорвана в клочья; штаны в грязи и крови порваны в поясе, их надо было держать руками. Психическое состояние находилось у роковой черты. Отчаяние достигло предела, и я не мог найти разумного решения. «Бежать! Но куда?». «Покончить с жизнью. Но как?».
Первым чувством была безысходность. И я видел единственный выход – уйти из жизни. Когда мать куда-то ушла со двора, подкрался к выбитому окну и дотянулся до кухонного ножа. Так же незаметно спрятался в сарае, залез на «сеновал» и, наревевшись до изнеможения, попытался вогнать нож в грудь, в районе сердца. Но обессиленные, дрожащие руки не подчинились воле. И найденный выход из создавшегося положения не был реализован.
Зарывшись в сено, измученный, задремал. Но уснуть не давало ноющее, избитое, израненное тело.
Постепенно пришёл в себя и устыдился своей недавней слабости: уйти из жизни из-за такого пустяка, как избиение матерью. Строгим судьей встал передо мною мужественный Павел Корчагин: «Шлёпнуть себя каждый дурак сумеет… Это самый трусливый и лёгкий выход из положения. Трудно жить – шлёпайся… А ты попробовал эту жизнь победить? Ты всё сделал, чтобы