Тут надо понять разницу: русский человек привык к тому, что всё может сломаться, кончиться, деньги из банка могут исчезнуть, подсознательно он готов ко всему плохому. Поскольку не единожды просыпался и в аду, и в пропасти. Я же, по пересечении границы, уже перестроилась на французский лад: на то, что все всегда вежливы, что всё функционирует без запинки, – и была ошарашена. Потеряв час времени, я двинулась к RERу. Он пришел по расписанию, которое, как всегда, значилось на подвешенных к потолку экранах, а на электронных табло светились назавания станций, где останавливался данный поезд. Я уж не говорю о том, что все станции снабжены видеокамерами: барьер для злоумышленников. У нас, хочу заметить, ничего этого нет и в помине, а в Париже все это есть уже давно.

      У приятеля-француза, рассудительного профессора, спрашиваю, рассказав о злоключениях в аэропорту: «В чем дело?». «Это 35 часов», – отвечает он коротко. Речь идет о введении социалистическим французским правительством во главе с Лионелем Жоспеном 35-часовой рабочей недели вместо обычной 40-часовой (восьмичасовой рабочий день с двумя выходными). Казалось бы, разница невелика: каждый день работаешь на час меньше. Но в результате оказывается, что недопроизводится продукции и недооказывается услуг на гигантские суммы. Новшество введено несколько месяцев назад, и отношение к нему французов парадоксально: с одной стороны, каждый доволен, что может за ту же зарплату меньше работать, а с другой – каждый недоволен тем, что ему повсюду стали недодавать. Например, возник дефицит – по французским масштабам, конечно. Раньше приходишь в магазин, и там тебе есть все размеры и цвета. А теперь тебе отвечают, что остался только один цвет, один размер, и чтобы что-нибудь купить, надо обегать весь город. Появились знакомые человеку, жившему при советском строе, повадки продавщиц: если раньше они устремлялись вам навстречу, улыбаясь и расхваливая свой товар, то теперь во многих обычных магазинах (я не беру в расчет запредельно дорогие бутики) на вас и вовсе не обращают внимания. На вопросы отвечают: «Всё перед вами», «Посмотрите ценник», и вам становится неловко, что вы пришли