Конец Света? – Пока нет. Часть Первая. Владимир Буров
Читать онлайн книгу.
видел сон. Ко мне жена явилась,
А я был мертв и, мертвый наблюдал.
И вдруг от жарких губ ее я ожил.
И был провозглашен царем земли.
О, как живит любовь на самом деле,
Когда так оживляет мысль о ней!
Описана ситуация буквально обратная тому, что будет видно зрителям, ибо мертвым был не он, а она, Джульетта, и от губ его она не ожила, как здесь он оживает от ее жарких губ.
Мы видим, следовательно, везде две ситуации, одна идет, как дезинформация, а другая правда. Но дезинформация – это именно правда на Сцене, где можно находится только в:
– Роли.
И если вы врете, то на сцене надо играть правду, и наоборот. Поэтому вранье в системе вранья – это правда. Но главное, что таким образом герои демонстрируют джунгли устройства реального мира, а не мистификацию сцены. Получается всё наоборот, не-передача письма Ромео от Брата Лоренцо, что Джульетта на самом деле не умела, а только и ждет его в таком законсервированном состоянии срабатывает, как игра на сцене:
– Обратного.
Все они здесь запаслись ядами, которыми можно запутать зрителей, а был применен нож – как быть с этим? Пока неясно. Тем не менее, главное, недоступное злу действие, происходит – если так можно сказать – за кулисами. Они, следовательно:
– Тоже сиэтэ.
Здесь не просто, как в Двух Веронцах Протей придуривается, а внешние, независимые от героев обстоятельства, как рука бога, меняют одну противоположность другой противоположностью, одну неувязку другой. Как сейчас непереданное Ромео письмо от Брата Лоренцо, должно еще больше усилиться рассказом его слуги Бальтазара, о его уже мертвой царевне, но вот семь богатырей:
– Искусства, – спасают ее, разумеется с Елисеем – Ромео во главе.
И печаль, скорее всего, будет от того, что:
– Мы с такими людьми жить не будем.
Что значит, как в битве у горы Синай:
– Она была. – Не все потащили провода связи на Вторую Скрижаль Завета, многие были против. – Но это, в общем-то, лирика.
А с другой стороны, почему лирика – Корделия в Короле Лире умерла, а она была верующей в Новый Завет там.
Неужели эти пьесы Шекспира о тех, кто сражался за Новый Завет и погиб в этом бою? В рамках такой пьесы вряд ли удастся доказать, что:
– Все живы.
У Пушкина в Повестях – потому и – Покойного Ивана Петровича Белкина верх одерживает жизнь, что там, как и спел Владимир Высоцкий:
– Данте к своей Алигьери запросто шастает в Ад.
Здесь мистики нет, но мистификации занимают буквально все места, даже на галерке.
Так-то, в принципе, ясно, что доведенный до полного понимания мира зритель, доведенный этими противоположностями, сможет в конце спектакля со спокойной душой сказать:
– Они умерли, и это было последнее их вранье для нас, так как в этом мире сплошных пьес:
– Да всегда выступает в роли Нет, и наоборот.
Так должно быть уже