Голубь над Понтом (сборник). Антонин Ладинский
Читать онлайн книгу.
труды и лишения, бессонные ночи, поля сражений и все его предприятия.
Наступал срок отъезда. В тот день впервые в воздухе летали снежинки. Надо было торопиться. На реке стучали топоры – воины починяли ладьи, чтобы плыть с нами в обратный путь. Мы явились с Леонтием Хризокефалом и нотариями, чтобы в последний раз поклониться Порфирогените, которую мы оставляли среди варваров. Она сидела вместе с Владимиром на скамье, покрытой драгоценной материей. Пресвитер Анастасий суетился вокруг стола, на котором лежали письма для базилевсов и дары – мешочки с янтарем, с драгоценными камнями, с золотыми монетами и с жемчугом. На полу валялись великолепные меха. В дверях теснилась челядь. Все было просто в этом варварском государстве, и церемониал прощания был не сложен. Мы пали ниц и поклонились. Мысленно я шептал: «Прощай, Порфирогенита! Настало время расстаться с тобой навеки!»
Леонтий Хризокефал и Анастасий тщательно пересчитывали монеты и записывали их количество на пергаменте. Рабы увязывали в тюки меха. Один из нотариев проверял их по списку. Приходили и уходили воины, в помещении была суета. Меня толкали, а я думал о том, что неразделенная любовь дала мне только муки. Но она и была тем необыкновенным, что осветило мою жизнь странным и прекрасным сиянием. Ни за какие сокровища в мире не отдал бы я этих мук. Переживая их, я узнал, что на земле существует и рай. Правда, мне не было позволено войти в него. Однако от этого он не перестал быть раем. Не все бесцельно на земле. Люди копошатся, как черви, устраивают свои маленькие делишки. Ничего не останется от них, а моя любовь переживет века. Чем была бы моя жизнь, если бы судьба моя была подобна судьбе других людей? Я могу представить себе это. Спокойная жизнь, добродетельная супруга – отпрыск древней фамилии, дети – утешение в старости, может быть, белая хламида магистра или даже кодицелла консула.
Леонтий Хризокефал высыпал на стол последний холщовый мешочек, держа его как за уши. Один солид со звоном упал на землю и покатился по полу. Нотарий с подобострастием поднял его и положил на стол. Магистр стал подсчитывать монеты, никому не доверяя, с опаской поглядывая на Анастасия.
– Запиши, нотарий, – сказал он, – триста солидов.
Нотарий омакнул тростник в чернильницу…
Мы отступили на несколько шагов и вновь упали ниц. Прижимая лоб к дубовым доскам пола, я думал, что никогда уже не увижу Анны.
Но почему даже в минуту расставанья душа моя испытывала блаженство? Нельзя изменить судьбу человека. Один рождается в пурпуре, другой в хижине свинопаса. Сын свинопаса не может надеяться на любовь рожденной в пурпуре. Небо послало мне это испытание. Я не ропщу…
Прижимая лоб к полу, я мысленно говорил: «Благодарю тебя, что я мог взглянуть на твое лицо, сказать тебе несколько слов, услышать твой голос, попасть в поле зрения твоих прекрасных глаз. Благодарю тебя за то, что твоя душа посетила мир в те годы, когда и я жил на земле, ступала там, где ходил и я, молилась в церквах, в которых и я молился».
В третий раз