Любовь как сладкий полусон. Олег Владимирович Фурашов
Читать онлайн книгу.
его удачно «прихватизировал» Самохин. Помимо этого глава самохинского семейства также завёл солидную торговую лавку на окраине Ильска. Обособляясь от совхоза, Казимир Анатольевич выбил солидный земельный надел, где теперь держал пасеку на сотню ульев. То есть, многое говорило за то, что единственная наследница хваткого предпринимателя Самохина в девках-вековухах не засидится.
Домину Самохиных окружал надёжный сплошной заплот двухметровой высоты, а помимо того её стерёг здоровенный чёрный кобель-волкодав. Не успел Юрий приблизиться к забору, а пёс уже глухо, злобно и не без опаски заворчал, почуяв кровного чужака (к тому у волкодава были резоны – о чём рассказ впереди). Когда же пришелец звонко свистнул, сигнализируя Нине о прибытии, собака захлебнулась в низком хрипящем лае.
В ответ хлопнуло окно коттеджа, в проёме которого появилась «заноза сердешная». Она приветственно помахала рукой и, изобразив на пальцах ходули, показала кавалеру, чтобы тот проходил внутрь по аллейке, до которой не достаёт злобный цепной цербер. Юноша не менее выразительными жестами дал понять, что подождёт её на улице – в укромном закоулке и в полумраке сгущавшихся сумерек. «Иду-у. Уже иду, – прерывая немой диалог, крикнула Нина, лакируя маникюрной кисточкой ногти. – Мизинчик остался». И захлопнула окно.
«Мизинчик остался», – вздохнул деревенский кавалер, сведущий в женской психологии исключительно на теоретическом уровне. – Наверное, один мизинчик составляет эквивалент одного мужского перекура? А если человек принципиально не курит, то как ему быть?» И он вынужденно настроился на пятиминутную выдержку.
Но миновало не менее томительной четверти часа, прежде чем Самохина показалась из-за массивных ворот. Изнемогающий от нетерпения Кондрашов вознамерился было, как бы мимоходом и шутя, отчитать её, да поперхнулся заготовленной язвительной тирадой про «мизинчик». И не мудрено, что он впал в оторопь: к уральским просторам, как-никак, приближалась зима, пусть и изрядно смягчённая интенсивной оттепелью, а Нина вырядилась сообразно топ-модели, собравшейся фланировать на подмостках Парижа.
О, женщины!… Нет никаких сомнений в том, что вы внешне ослепительно хороши лишь постольку, поскольку изначально чудесен ваш внутренний мир. И следуя зову этого мира, в вас неистребима, неиссякаема и вечно жива нацеленность на изменение под стать себе всей остальной брутальной вселенной по законам красоты. В том числе и по перевоспитанию тех неуклюжих и косноязычных, неотёсанных и грубых недотёп, что были ниспосланы вам свыше с библейских времён в качестве спутников жизни и в порядке испытания вашего долготерпения.
Допустимо в порядке фантазии предположить, что и без вашего облагораживающего влияния эти гориллоподобные существа, во избежание членовредительства вследствие обрывов, зацепов и обморожений, с течением времени самостоятельно доросли бы до понимания необходимости пользования повязками стыдливости и иной одеждой. Тогда они нацепили бы козлиные