На́до знать, что ба́бушка моя́, лет шестьдеся́т тому́ наза́д, е́здила в Пари́ж и была́ там в большо́й мо́де. Наро́д бе́гал за не́ю, чтоб уви́деть la Vе́nus moscovite;[5] Ришелье́[6] за ней уха́живал, и ба́бушка говори́т, что он чуть бы́ло не поко́нчил с собо́й[7] и́зза её жесто́кости.

      В то вре́мя да́мы увлека́лись ка́рточной игро́й. Одна́жды при дворе́ она́ проигра́ла ге́рцогу Орлеа́нскому о́чень мно́го де́нег. Прие́хав домо́й, ба́бушка, раздева́ясь, объяви́ла де́душке о своём про́игрыше и приказа́ла заплати́ть.

      Поко́йный де́душка, наско́лько я по́мню, во всём слу́шался ба́бушку. Он её боя́лся, как огня́; одна́ко, услы́шав о тако́м ужа́сном про́игрыше, он вы́шел из себя́,[8] принёс счета́, доказа́л ей, что за полго́да они́ потра́тили полмиллио́на, что под Пари́жем нет у них ни подмоско́вной, ни сара́товской дере́вни, и совсе́м отказа́лся плати́ть. Ба́бушка рассерди́лась и легла́ спать одна́.

      На друго́й день она́ потре́бовала позва́ть му́жа, наде́ясь, что дома́шнее наказа́ние поде́йствовало, но он не измени́л своего́ реше́ния. В пе́рвый раз в жи́зни она́ дошла́ с ним до объясне́ний; ду́мала доказа́ть ему́, что долги́ быва́ют ра́зными и что есть ра́зница ме́жду ге́рцогом и обы́чным челове́ком. – Нет! Де́душку нельзя́ бы́ло убеди́ть. Нет, да и то́лько![9] Ба́бушка не зна́ла, что де́лать.

      С ней был хорошо́ знако́м оди́н о́чень изве́стный челове́к. Вы слыша́ли о гра́фе СенЖерме́не,[10] о кото́ром расска́зывают так мно́го чуде́сного. Вы зна́ете, что он изобража́л из себя́ изобрета́теля филосо́фского ка́мня. Над ним смея́лись, а Казано́ва в свои́х Запи́сках говори́т, что он был шпио́ном; одна́ко СенЖерме́н, несмотря́ на свою́ таи́нственность, был в о́бществе челове́ком о́чень ве́жливым. Ба́бушка до сих пор лю́бит его́ без па́мяти[11] и се́рдится, е́сли говоря́т о нём с неуваже́нием. Ба́бушка зна́ла, что у СенЖерме́на могло́ быть мно́го де́нег. Она́ реши́ла обрати́ться к нему́ за по́мощью. Написа́ла ему́ запи́ску и проси́ла неме́дленно к ней прие́хать.