Исполнены отваги,

      В зал, что от звуков чист,

      Из рам выходят Вагнер,

      Чайковский, Шуман, Лист…

      Ни разу не пропущен,

      Ни в дни торжеств, ни бед,

      Для всей земли насущный

      Всемирный редсовет.

      Никитская замолкла,

      Спит Возрожденья храм,

      Придёт оркестр только

      В два ночи по часам.

      Поклонится великим

      Гергиев – дирижёр,

      Расправятся их лики,

      Замолкнет разговор.

      Смычки разбудят скрипки,

      И хор органных труб

      Вздохнёт, гобой окликнет,

      Уж флейты все у губ…

      Покой в Москве огромной,

      И светофоры спят,

      Лишь только астрономы

      Полёт Земли следят.

      Космическую встречу

      Чтоб нам не пропустить

      И музыкою вечной

      Пришельцев угостить.

      Неторопливо блики

      На стенах спор ведут,

      И редсовет великих

      Сидит в седьмом ряду.

      Случайно ли мы встретились с тобой,

      Какой был месяц? Вроде листобой?!

      Вокруг лишь чёрно-серые рисунки

      В полутонах без доминант цветных,

      Казалось, что в дожде размокли сутки

      И ты запечатлеть сумела их.

      В неравнодушье к осени моём

      Таилось то, что выхода искало,

      Я встретил линий точные лекала,

      Знакомый с детства мне еврейский дом,

      Велосипед – катался я, сквозь раму

      Просунув ногу детскую свою,

      И бобе, и свою больную маму,

      И слов полузабытую семью.

      Откуда знала ты, взяла всё это?

      Нет, не случайно встретились с тобой…

      Какая разница – зима ли, лето!

      Рисунков был счастливый листобой!

      Косые струи по земле плясали,

      Шёл пьяный дождь по вымокшей земле,

      И листья, вдрызг отяжелев, свисали,

      Линейки вкось сползали на стекле.

      В слепящих вспышках это всё